— Дело в том, что на фотографии в газете и в экипаже она была в шляпке фасона «Морской бриз», знаете, такая высокая шляпка с целым фонтаном из перьев. А на этой фотографии, что стоит в комнате, она без неё. Вот потому-то в экипаже я её сразу и не узнал. Ведь эти шляпки довольно сильно меняют общий облик, особенно издалека.
— То есть, на основании вашего сообщения, мы должны предположить, что княжна все-таки замешана в этом деле?
— Не знаю. А вы как считаете?
Кромов усмехнулся.
— Я тоже не знаю. Признаюсь, что ваше сообщение ставит меня в тупик. До этого я склонялся к мысли, что преступники просто использовали её имя для того, чтобы заманить Бехтерева в расставленную ими ловушку. И если предположить, что её появление неслучайно и связано с кражей, мы должны предположить, что и Лядов причастен к этому преступлению, ведь вы их видели вместе…
Об этом я не подумал! Мне очень и очень не хотелось, что бы мой бывший верный ординарец был бы замешан в этом преступлении. Это было мне совсем не по душе. Но, с другой стороны, продолжал размышлять я, были и доводы за то, чтобы включить его в число подозреваемых. Почему он буквально сбежал с бала незадолго перед кражей? Не ему ли наш неизвестный преступник должен был бросить из окна украденный алмаз? И что могло связывать его с Марией Вышатовой? Что может быть общего у небогатого отставного солдата, состоящего на службе у владетельного князя, с его дочерью, которую интересуют мужчины только с громкими титулами и большими деньгами? Да что угодно — ответил я сам себе. Он служит у её отца, она могла дать ему какое-то поручение и, возможно, отчитывала малого за какую-нибудь промашку. Однако это объяснение было не очень-то правдоподобным. Княжна уехала в «Зелёные холмы» и, если она, втайне от своего отца, приехала в город, то у неё для этого должна была быть серьёзная причина. Отругать одного из служащих отца за какую-то мелочь — это не повод, чтобы ехать за несколько десятков вёрст. Но все равно, верить в виновность Лядова мне не хотелось. Эти свои соображения я изложил Кромову.
— А вам показалось, что она его ругала? — спросил он.
— Во всяком случае, я точно могу сказать, что говорила только она. Я, конечно, ничего не мог расслышать, но по выражению лица можно было судить, что говорит она весьма строгим голосом. А Лядов только слушал и, по-моему, не говорил в ответ ни слова.
Кромов задумался.
— Знаете что, — наконец произнёс он, — давайте включим этих двоих в число наших подозреваемых, соответственно, теперь их будет одиннадцать, но пока отложим этот факт в сторону. Мы двинемся дальше в нашем расследовании. Если они так или иначе причастны, то рано или поздно мы должны будем встретить их на своём пути, если нет — то тому, что вы сообщили, должно быть какое-то другое объяснение, и будем надеяться, что мы его получим. Пока же я не нахожу места этим фактам в той картине событий, которая сложилась у меня в голове.
