Утраченное достоинство они компенсировали причиняющими боль возможностями. Мутация принесла с собой дары. Изменения, от вида которых легионеры прежде содрогнулись бы, теперь сделали их проводниками еще большей смертоносности. Доспехи космодесантников деформировались, потрескавшись и вздувшись, так как плоть и железо внутри сплелись в новые формы. Воины играли со своим священным генетическим строением, охотно идя под ножи апотекариев, которые в свою очередь стали самыми возвышенными из их числа. Эта жреческая каста мастеров плоти распоряжалась силой, стоявшей над жизнью, смертью и различными условными состояниями между ними и за их пределами.
Принадлежавший к их числу и, помимо этого, являвшийся советником лорда-командора Вон Калда относился к возвышению со смешанными чувствами. Он вышел из расположенных под мостиком «Гордого сердца» покоев и направился вверх по спиральной лестнице из стекла и камня. Липкие из-за внутренней пленки боевых перчаток пальцы по-прежнему блестели от работы. Доспех сохранил прежний цвет слоновой кости, но теперь был покрыт полосами багрового лака. Удивительно невинное лицо апотекария оставалось сосредоточенным. Воин думал об одной священной задаче, которую он себе поставил, копошась по локоть во внутренностях трупов.
И все же, когда Разделенная Душа требовал присутствия, отказать было нельзя. Вон Калда добрался до вершины лестницы и прошел через хрустальный дворик под пристальным взором отполированных изображений змей и орлов. Перед апотекарием бесшумно открылись двери в святилище лорда-командора.
Внутри, под светом синих ламп, что беззвучно парили на антигравитационных подушках, плясали тени. Металлические переборки вверху скрипели и сгибались, словно под порывами сильного ветра, хотя отфильтрованный воздух был неподвижен. «Гордое сердце» теперь был домом не только для смертных душ: в каждой щели и шахте шипели и скользили тени обитателей эмпиреев.
Разделенная Душа, как и все Дети Императора, перенес долгий период изменений. Он сидел на троне из жидкой бронзы, которая сливалась с его облаченным в броню телом. Лорд-командор прим был без горжета и шлема, демонстрируя длинный шрам на шее, который он, видимо, считал признаком силы. Смерть от руки самого примарха, а затем воскрешение по приказу того же палача поразило многих в Легионе, как символ новых даров, которые они заслужили немалым трудом. Эйдолон был первым из бессмертных, первым, кто показал, что жизнь и смерть всего лишь грани более глубокого бытия.
