-Так. Спорами ничего не добиться! Я отправляюсь в Совет. Попытаюсь хоть кого-то привезти. – заявила профессор Листи, накидывая мантию на плечи. – Постарайтесь не поубивать друг друга. – хмуро проронила она и вышла.
***
-Почему Отлученный хотел убить тебя? – совладав со своими чувствами, задал вопрос мужчина.
-С чего ты взял, что его целью была я? – закинув ногу на ногу, спросила Лис. Цвет ее кожи с каждой минутой становился все серее и серее.
-Я слышал, как он звал тебя. – женщина молчала, криво ухмыляясь. Некроманту очень не нравилась эта улыбка. - Почему он звал во множественном числе, раз был один? – решил зайти с другой стороны мужчина.
-Потому что, он не один. Одно тело. Но внутри него собраны все. Ты знал, Максимус, что Отлученные не умирают? Они просто теряют тело, а их сознание поселяется в товарища по секте, в «живой сосуд».
-Так почему этот «живой сосуд» хотел убить тебя? – повторил вопрос профессор некромантии, но ему в ответ лишь ехидно улыбнулись. – Я имею право знать, Лис!
-Да ничего ты не имеешь, Максимус Оттэн-Дэр! Какой зомбак тебя укусил, что спустя столько лет, тебя вдруг начало волновать мое существовании, и ты вдруг пытаешься проявить заботу? – Лис подалась вперед, проговаривая каждое слово с такой яростью, что Оттэн-Дэр опешил. Но с каждым словом женщины, в груди у профессора что-то неприятно сжималось. - Я не собираюсь рассказывать тебе о своей жизни! Я тебя просто нена… - но она не смогла договорить.
Тело девушки заметно вздрогнуло, и она в раз стала серее пасмурного неба.
***
Жгучая боль пронзила грудь. Мне казалось, что сердце каменеет и перестает стучать. Мир вокруг посерел. Глаза совершенно перестали различать цвета. Я не удержалась и упала на колени, пытаясь двигаться по минимуму, но по максимуму дышать. Но вдруг мое тело скрутил резкий спазм, и я почувствовала сильную тошноту. Мгновение и во рту показался самый мерзкий вкус, не поддающийся никакому объяснению. Горький, черный, гнилой… Такова на вкус ненависть.
Меня вырвало черной, густой жижой. В этот момент я чувствовала только злость, негодование и…ненависть. Ко всему. К миру, к этой академии, к суетящемуся возле меня Оттэн-Дру, к самой себе.
Перед глазами я видела лишь серое марево, и ненависть, тихо шепчущую мне о недостатках всех живущих, о том, что ненавидеть мир – это самое естественное, что может делать человек. Черное чувство все сильнее обволакивало меня, пока я медленно шла на встречу тьме.
