— Так она сама потом рассказывала! — сознался стриптизер. — Малик ее при себе держал. Очень он это… блондинок любит.
— А как она выглядела, эта баба?
— Высокая такая, фигуристая, глаза голубые, нос слегка вздернутый, на щеках это… ямочки.
— Ямочки!.. — повторил ветеринар. Судя по описанию, это была «Любочка Тутышкина». — И что, он ее полгода в заложницах держал? И никто не интересовался, куда она делась?
— Так она приезжая, — оскалился Исмагулов. — Москва слезам не верит, сами знаете. Мы тут никто, звать никак. Если что, никто не почешется. Неопознанный трупак, и все дела.
Звоницкий вспомнил все недолгое, но полное ярких впечатлений пребывание в морге шестьдесят второй больницы… ведь и он сам едва не стал таким вот неопознанным трупом. Родни у него нет, бывшая супруга вряд ли стала бы его разыскивать…
— Она ему добровольно помогала! — неожиданно сообщил стриптизер, скаля белоснежные зубы. — Стокгольмский синдром, слыхали?
— А ты у нас образованный, — уважительно протянул Глеб.
— Да, — ответил парень. — Я вообще-то по образованию психолог-консультант. Только вот как психолог никому на хрен не нужен, а красивое тело — это да, столице это надо.
— Слушай, социологические выкладки насчет рынка труда давай оставим на потом, — поторопил его Глеб. — А сейчас ты быстренько надень портки и начинай уже помогать.
— А… что вы хотите? — опасливо поглядывая на непрошеного гостя, спросил Фарид.
— Ты отведешь меня к Малику.
— К кому?!
— Этот твой подельник, чтобы ты знал, — международный террорист. В розыске по всему миру. И вот как раз тебя он попытается устранить.
— Это почему?
— Потому что как раз сегодня необходимость в тебе у него отпала. Аккурат сегодня Малик собирается рвать когти из этого города. А ты — один из двух людей на планете, который знает, как он выглядит после своих пластических операций. Интерпол, понимаешь, не знает, а ты — да.
— А кто второй… ну, который в курсе, как он выглядит? — поинтересовался Исмагулов.
— Я, — коротко ответил Глеб. — Так что поднимай свой красивый зад и веди меня к нему. Потому что, если я его не устраню, он устранит тебя, понял?
— Ладно, осознал. Уберите ствол, — попросил парень. Он быстро и деловито оделся, покосился на Глеба — и достал пистолет, старенький польский «Ванад».
— Оставь это дома, — посоветовал ветеринар. — Если мне будет нужно, я сам тебя вооружу.
Исмагулов неохотно спрятал оружие в ящик.
Звоницкий бросил взгляд на часы. Два двадцать. Времени остается все меньше. Можно только надеяться, что Малик сдержит обещание и дождется назначенного часа.
