Потемкин подошел к церквушке слева. Каменная стена, фонтанчик, тихо журчащий в тишине. И стихи Киплинга. Надо же! Снова из тех, что Потемкин знал и любил:
Слезы растрать, и грезы растрать,
И лучшие дни труда,
Для той, что об этом не хочет и знать.
А правду сказать — и не может узнать,
И не поймет никогда.
Да, был глупец.
Он отдать поспешил —
Впрочем, как вы и я —
Совесть, и честь, и порывы души
Той, для которой все это — гроши.
А может быть, этим глупцы хороши —
Так же, как вы и я?
«Потому настоящие стихи и живут, — думал Потемкин, — что поэты говорят правду о том, о чем мы в жизни предпочитаем помалкивать. Непонятно, какую роль играла Джинна в смерти Мартина Дэвиса, но какую-то играла, это точно».
* * *
Леонас Петкунас сломался на вторые сутки допроса.
Да, он хотел смерти Грега Ставиского. Он решил это для себя после того, как Ставиский обманул его трижды. Флирт с Лизеттой, женой. Безобразное ухаживание (Петкунас не хотел вслух даже употреблять другой глагол), так вот — безобразное ухаживание за доченькой, маленькой Кэтти. Петкунас понимает, что на дворе — двадцать первый век, но есть законы божеские и человеческие. Его Кэтти — не какая-нибудь подзаборная, она воспитана в любови и в достатке, в хорошей семье. Она несовершеннолетняя, черт побери, — уже за это подонок должен был отвечать перед законом.
В-третьих, Грег и его, Леонаса, прямо обманул: после недельного отсутствия появился ниоткуда, заставил Петкунаса вынуть из банковского сейфа Чашу, которую Леонас сдал туда на хранение, и снова исчез, наобещав с три короба. Но Петкунас уже не верил его обещаниям.
И Леонас позвонил Майклу, с которым встретился раньше, на неделе, передал заказ и оставил задаток за работу. Уговор был такой — Петкунас взял еще неделю на то, чтобы отследить развитие событий. Кто его знает — вдруг поляк возьмется за ум и выполнит обещанное? Тогда Петкунас дает Майклу отбой, Майкл оставляет себе половину задатка, и они расходятся восвояси.
Если же Ставиский не появляется — Майкл обещал решить вопрос в течение трех дней. Так оно и произошло. И, когда это случилось, Петкунас не испытал никакой радости. Вроде бы и ничего не почувствовал, но что-то с ним произошло… Сам себе удивлялся Леонас: словно что-то свалилось на него — и он должен был тащить на своих плечах непосильный груз.
До того Леонас если и ходил в костел, то только по праздникам. А теперь дня не проходило, чтобы не зашел, не помолился. Отпускало душу, только ненадолго. Думал об исповеди, но не решался. Понимал, что хоть тайна исповеди и существует, но ксендзы — тоже люди. И вообще, не зря немцы говорят: «Что знают двое — знает свинья».
