«Что же дальше?» — думал Потемкин, разглядывая склон, где одна к другой теснились в траве плиты недорогих захоронений. Сейчас этот склон был усыпан цветами — букетами, горшочками, вазами… И еще вертушками, которые тихо жужжали на ветру, и американскими флагами. Эрик Редвуд рассказывал Потемкину, что так бывает после каждого праздника. И по числу этих цветов можно, проезжая по парку, видеть, в каком секторе шли в последнее время самые активные захоронения — потому что чем свежее потеря, тем чаще посещают могилу, чем дальше отодвигается дата ухода близких — тем реже на могилу приходят. Так было, так будет… Закон жизни.
Потемкин выехал на площадь перед музеем и дворцом, где хранилось гигантское полотно «Распятие». Сейчас семь вечера, совсем светло, но парк уже закрыт, и посторонних тут не должно быть. Огромная площадь перед дворцом пуста, но три автомобиля все же есть — микроавтобус и два седана — старая коричневая «Хонда» и новенький «БМВ» — это, видимо, Айлин Меттль еще не уехала. А если она здесь, самое время заглянуть к ней на минуту.
— Ничего, если отвлеку ненадолго?
Айлин подняла голову от бумаг.
— Это вы? В такое время?
— У меня теперь круглосуточный пропуск, — сказал Потемкин серьезно. — Иначе ваша охрана задержит…
— А чего вы смеетесь? У нас охрана, как я слышала, одна из лучших в стране.
— А я и не смеюсь. Но хочу поделиться с вами секретом… — Потемкин прекрасно знал, что, сообщая Меттль то, что он собирался сказать, он мог бы с тем же успехом объявить это по громкой связи. Только громкую связь кто-то услышит, а кто-то нет, а то, что доверительно расскажет своим сотрудникам Айлин, немедленно будет передано из уст в уста. Итак… — Секрет простой, — продолжал Олег, внимательно наблюдая за собеседницей. — И состоит он в том, что представитель вашей доблестной охраны находится в тесных дружеских отношениях с представительницей вашего музея.
— Вы о Мартине, что ли? И о Джинне? Тоже мне, секрет. Об этом у нас не только весь персонал знает, но, кажется, и все покойнички. — Меттль наморщила нос. — Джинна — хороший сотрудник, у меня к ней по работе претензий почти нет… Ну если есть, то незначительные. Но она — женщина яркая и любит внимание. И пользуется этим вниманием…
Айлин сняла очки, помассировала виски двумя руками.
— Меня это как бы не касается, постольку-поскольку не отражается на работе. Но тем не менее… Мне бывает трудно.
— Что вы имеете в виду?
— Понимаете, когда у моей подчиненной благоуханный роман с охранником — это одно дело. А когда одновременно у нее не менее благоуханные отношения с одним из руководителей нашей компании — это уже другое. Как вы понимаете, когда моя подчиненная спит с руководителем корпорации… Она ведь наверняка считает, что она, эта подчиненная, и сама в какой-то степени мной руководит? И кто знает, может быть, она действительно права?
