— Умею.
— Ну вот видите! Я бы тоже хотела стрелять…
Пора было переходить к делу.
— У вас на «Изумрудных Лугах» сейчас такое творится — любой шпион позавидует, — напомнила Сандра. — Да только шпионы обычно не убивают.
— Я понимаю, вы об этом… — Джинна достала салфетку, вытерла уголки глаз. — Знаете, до сих пор в себя прийти не могу. Ставиский — он Ставиский и есть. Может, о нем кто и будет сожалеть искренне, да только не я. А вот мальчишка этот, Мартин…
Джинна сделала гримасу, удерживая подступившие слезы. Удержала.
— Он славный был парень. Очень честный, очень чистый. Он мне говорил, что я у него — первая… Имеется в виду — по-настоящему.
«А тебе и нравилось, что такой паренек в тебя втюхался, — подумала Сандра и тут же упрекнула себя: — А кому бы не понравилось?»
— А были в нем какие-то моменты, которые вас настораживали? Раздражали, может быть?
Джинна подняла глаза, пытаясь ответить точно.
— Наверное, были. Он ведь, знаете ли, другого поля ягода. Я — из бедной семьи, все, чего добилась, сама у жизни выгрызала, выбивала, вымаливала — уж как приходилась. Из таких, как я, получаются самые успешные деятели — это я в книжке прочитала. Потому что мы настырные, упремся — не свернешь.
А Мартин? Мартин был из другой семьи. У него все что угодно было с рождения — и дом рядом с гольфовым полем, и хорошая школа, и личный тренер по теннису. Даже удивительно, что он при этом получился совсем не гнилым парнем. Он многое знал, чего я не знаю и никогда знать не буду. И, если уж честно, это меня раздражало. То он в разговоре цитату вставит из какого-то грека, о котором я и не слышала, то возьмется объяснять физическое явление какое-то — да таким языком, что даже переспрашивать для меня бесполезно: я и слов-то таких не знаю… То рассказывает, как Бенджамин Франклин атмосферное электричество исследовал.
— Что же вы делали, когда он вас раздражал?
— Останавливала его. Я не стеснительная. Но чаще всего молчала и пыталась запомнить хоть что-то.
— Вы с ним часто ссорились?
— Нет. Но когда ссорились — я его убить была готова за эти его умствования.
— Кстати, это случается нередко. Когда убивают того, кого любят…
Сандра смотрела внимательно, ожидая реакции.
— Ну это в кино.
Если Джинна и играла, то играла безукоризенно — ни тени волнения, ничего.
— А как вы объясните свой приезд в парк в ту ночь, когда Мартина убили?
— Что за чушь? Я туда и днем-то без всякой радости хожу, чего я там ночью забыла?
— А вот, взгляните… — и Сандра показала на своей электронной таблетке кадры: «Камри» Джинны въезжает в ворота делового двора парка. В правом верхнем углу отмечено время въезда: 2:41 утра. Номер машины читается ясно — не ошибешься.
