— Вот именно, ты не знаешь. И никто не знает, — девушка развернулась и посмотрела на меня. — Никто не может гарантировать, что ты не вляпаешься в какую-нибудь дурацкую историю, и они не примутся вновь высасывать твой мозг. Что, если они зажуют и меня?
— Никто тебя не зажует, ты же безвкусная.
Мы переглянулись и не смогли удержать смех. Свет, исходящий от души, стал ярче, немного успокоив меня.
— Ты несносна, Айви. Может, исчезнуть — не такая уж и плохая идея?
Во мне закипала злость, бурлила и пенилась, как масло на сковородке.
— Забудь. Ничего не случится. Может, я не лучший хранитель душ в мире, но о тебе я позаботиться сумею. Никто тебя у меня не отберет.
По щеке Эвон скользнула одинокая слеза.
— Теперь твоя очередь меня спасать, да? — девушка благодарно посмотрела на меня.
В комнату несмело постучали. Дверь отворилась, и на пороге показалась Хибики.
— Звонили из Академии. Дождь прекратился, занятия возобновляются. Я домой, переодеться. Встретимся около корпуса, — пробормотала японка и прежде, чем я успела ответить, умчалась, хлопнув дверьми.
— Как-то похолодало, — пробормотала я, натягивая капюшон на голову в надежде спрятаться от нещадных порывов ветра, швыряющего волосы на лицо. — Трудно поверить, что за пределами острова солнечное лето.
Эвон тащилась за мной, шаркая ногами по брусчатой дороге, и молчала. Уныние, поселившееся в ней после новостей, принесенных Хибики, тяжелой тучей нависло над душой, отражаясь в цветовой гамме света, исходящего от девушки. Она едва мерцала серовато-голубым свечением а на попытки себя растормошить не реагировала.
Умереть единожды — ужасно. Я никогда не задумывалась, какую боль пришлось испытать Эвон перед тем, как мой отец извлек душу из ее истерзанного дорогой тела. Но девушка помнила хруст собственных костей и ужас, застывший в помутневшем взгляде. Эти воспоминания хранились в ней и не меркли с течением времени, принося все те же страдания, как и в день смерти. И возможность погибнуть во второй раз, исчезнув навсегда, пугала душу до дрожи в коленках.
Я не знала, чем помочь ей, как утешить. Все слова, сказанные о том, что я защищу ее, были пропитаны ложью, и мы обе это понимали. Я никак не могла уберечь свою голову от вмешательства Тесефи, и Эвон оставалось только смотреть, как меня выжигают изнутри, ожидая собственной кончины. Но мы обе нуждались в моем обещании. В иллюзии того, что у меня все еще был выбор.
Туман поднялся и куполом навис над островом, укрывая от солнечных лучей. Серое месиво искрилось, поглощая свет, и, казалось, вот-вот рухнет на землю, придавливая своим весом. Я тоскливо посмотрела вверх, вспоминая, как выглядит голубое небо, и вздохнула. Мне, как никогда, не хватало жизни вне черно-белого мира, а впереди было еще полтора месяца учебы.
