— А теперь обувь. Давай, не пытайся сопротивляться. Не выйдет.
Я наклонилась и расстегнула молнии на ботинках. Постепенно стянула один за другим. Ноги начали замерзать.
Только бы это скорее закончилось. Только бы закончилось…
Гюнтер сорвал кулон с моей шеи, подобрал обувь и плащ с земли. В его взгляде плясали безумные искры. Дым в моей голове становился плотнее, клубился и заволакивал мысли. Парень смотрел мне в глаза, скалясь, а во мне что-то медленно умирало.
— А теперь слушай меня, глупая Ривэрто. Либо выметайся из Академии и беги в свой ничтожный мир, либо прячься по всем углам, как только где-то вдалеке завидишь меня. Бойся, скрывайся, будь начеку каждое мгновение, потому что я найду тебя, освежую и растопчу твой мир.
Голос немца в моей голове заглушал все иные звуки, поэтому, когда в следующее мгновение мимо моего лица пронесся кулак и врезался в скулу Гюнтера, я от удивления рот раскрыла. Дым растворился, будто он никогда и не владел мною, и я ощутила контроль над телом. Обернувшись, я увидела, что София вжимала Бласку в пол. Словенка барахталась, размахивала руками и ругалась, пытаясь выбраться из-под подруги.
— Это тебе за все издевательства, стерва. Твой дар на острове бесполезен!
Натсуме отобрал у Гюнтера кулон и бережно вложил в мою ладонь, накрыв ее своей. Парень лениво стер кровь, выступившую на губе, и закатил глаза.
— Мне не составит труда подавить ваш крошечный бунт, — немец снисходительно ухмыльнулся. — Но в этот раз я позволю вам насладиться иллюзией победы. Игра стала слишком уж скучной.
Юноша брезгливо бросил на пол ботинки, перекинул плащ через плечо и постепенно направился прочь.
— Бласка, не отставай…
Девушка, кое-как выбравшись из-под Софии, прошмыгнула мимо меня и, нагнав Гюнтера, на мгновение обернулась, чтобы бросить на нас злобный взгляд. В отличие от немца, она жутко ненавидела проигрывать.
— Ты в порядке? — Натсуме приобнял меня.
Я отогнала остатки оцепенения и прижалась к другу. Злость клокотала внутри, но я пыталась усмирить ее, затолкать как можно дальше, похоронить до правильного момента. Когда-нибудь наступит день, и я сумею противостоять дыму. Тогда придет конец издевательствам Гюнтера. Раз и навсегда.
Отпустив парня, я надела ботинки, давая ногам согреться. София накинула мне на плечи свой плащ. Ее губа была разбита, но я видела в глазах плескающийся океан счастья, ведь она смогла дать отпор, отвоевать маленькую свободу.
— Спасибо вам, — я улыбнулась и застегнула застежку на серебряной цепочке, возвращая кулон на привычное место.
