Соник сидел в кафе «Синий ара» и было ясно, что сейчас он расскажет свою историю, точнее, историю своего исчезновения, и Соник рассказал – и про летнюю встречу с Саянге, и про соснуху, и про коленное счастье лошади, и про то, как взял крекеров и пошел в дальний лес, точно зная, что его ждет Саянге, и действительно, встретился со стариком, и тот сказал «молодец, что готовился» – и привел его к ручью, что стекал водопадом со скалы, метров семь высотой скала, – вот отсюда, сказал, мы возьмем воду.
– Ну и мы набрали воды, а потом собирали почки, дед говорит: «Нам надо четыреста», я подумал еще – ох, это что же мы будем у них брать, а дед говорит: «Увидишь». А потом сварил чифирь, и я сделал глоток.
Соник замолчал.
– И что? – спросил Жмых.
– И все, – сказал Соник и снова замолчал.
– Соник, что говорил дед про почки? – осторожно спросила хозяйка кафе, Анна, – что вы у них взяли?
Соник посмотрел на Анну, потом на Владыча, на Оперную Певицу, на Жмыха, на Захарова, на почти трезвого Тома – и ответил:
– Не поверите. Дед просил их отдать нам мировое зло.
– Так и говорил? «эта одна отдаст нам мировое зло, и это одна отдаст нам мировое зло»? – уточнил Захаров, – и так четыреста раз?
– Ну почти. Он их когда варил, то молчал, но я у себя в голове знал, что он их просит отдать зло. Я ждал, что разозлюсь, и что дед разозлится, и мы с ним натворим чего-нибудь. Не знаю даже, что именно. Потом подумал – да ну нет, не за такой херней же он меня сюда звал. Как-то глупо, почек нажравшись, тайгу палить или там не знаю что. И вот когда глоток сделал, то оно не сразу – все, а сначала очень грустно стало мне. Так грустно, что я почти умер там. Дышать не мог, такое горе у меня было. И дед сделал глоток. А потом все прошло, ничего больше не чувствовал, и мы с ним тот чифирь допили, да и пошли. Потом снег начался. Потом дед сказал – ну все, дальше сам, вон там деревня. И я вышел к Тернею. Но мы часа три шли, не больше. Ну, может быть, четыре.
– Это вы день рождения его отмечали? – сочувственно спросил Том.
– Нет, – ответил Соник, – кажется, наоборот. Хотя я точно не уверен.
Помолчали.
– Дааа, – сказал Жмых.
– Вот это дела, – согласился Владыч, – и что теперь?
– Да а что, – сказал Соник, – как жили, так и будем. А то прям мало всякого происходит, можно подумать.
– А старик-то, говоришь, овчаровский? – спросил Захаров.
– Из Косого, – кивнул Соник, – помнишь там дома одинаковые? Вот там его родня вся живет.
