Надев флотский бушлат и новую фуражку с красной звездой, туго перетянувшись пулемётными лентами, Толик отправился в земскую больницу постигать тайны медицинской науки.
— Кто тут будет у вас врач? — решительно спросил он у пожилой женщины в белом халате.
— У нас два врача. Вам какого?
— Самого главного.
Через несколько минут вышел старичок в белом халате и такой же шапочке.
— Чем могу служить?
— Научите меня делать перевязки.
— Пе-ре-вязки? — Брови врача поползли на лоб. — Это для какой же цели, смею спросить?
— Я с бронепоезда. Меня санитаром назначили. Научите, пожалуйста, товарищ врач.
— Ну, это другое дело, — быстро заговорил старичок. — Это, безусловно, очень, очень нужно. Елена Андреевна, — обратился он к пожилой женщине, — преподайте юноше несколько уроков. Желаю успеха! — закончил он и ушёл, запахивая на ходу халат, Елена Андреевна оказалась доброй и словоохотливой женщиной. Она показала Толику, как надо делать различные перевязки, останавливать кровь и накладывать жгуты. Пальцы её действовали ловко, без суеты и лишних движений. Из больницы свежеиспечённый «доктор» вышел уверенной походкой, перекинув через плечо сумку с красным крестом, набитую до отказа.
Перед самой отправкой на фронт Ачкасов уточнил обязанности четырнадцатилетнего санитара:
— Будешь с братом на паровозе. Бери с собой медицинскую сумку да пулемёт. Понял? Ну, а чего не понял», сама жизнь подскажет. Правду я говорю, машинист?
— Так точно, товарищ командир, — улыбаясь, отрапортовал Глеб. — Мы с Тольчей не подведём!
Боевое крещение
Бронепоезд, словно зелёная крепость, ощетинившись жерлами орудий и тупорылыми пулемётами, стоял под Курском на запасном пути. На его бортах была выведена белой краской надпись: «Смерть или победа!»
Белые ожесточённо рвались к Москве. Силы были неравные. Отступая, наши вели тяжёлые, кровопролитные бои. Бронепоезд получил приказ прикрыть отход красных частей вдоль линии железной дороги.
Шла осень тысяча девятьсот девятнадцатого года. Лучи раннего солнца золотили ещё не испещрённую пулями броню. Поставив пулемёт в угол, Толик припал к смотровой щели. Бронепоезд медленно шёл вдоль железнодорожного полотна. Из лобового пульмана передали: впереди два бронепоезда белых. Толик не слыхал команду и, когда выстрелило первое орудие, так дёрнулся от неожиданности, что больно ушиб голову. Уши словно забило ватой. За первым выстрелом последовал второй, третий…
Глеб стоял у котла, положив левую руку на регулятор. Спокойствие брата невольно передалось и Толику. Стало не так страшно.
