– Все понятно. – Виста самодовольно улыбнулась. – У меня есть хорошая и плохая новости. Начну с хорошей. Ирм, фонишь не ты, а артефакт. И, судя по всему, – не знаю, правда, как это возможно, – ты от него даже не нахватался излучения.
– А какая вторая новость? – Пак невольно отошел от Виты подальше.
– Ирм очень легко поддается внушению. Ему сказали: лучевая болезнь. А он быстренько пошел и проблевался. Боюсь даже заикаться про некротический фасциит или, например, чесотку.
– Ты очень много разговариваешь!
– Фу, как грубо, Пак! Еще слово – и ты поедешь в багажнике.
Беззлобно перекинувшись любезностями, молодые люди нервно улыбнулись.
– А если серьезно, это машина ученых, там есть контейнеры для перевозки артефактов, можем так обезопасить себя. Больше рисковать мы не будем. В машину все.
Киконина за пулеметом сменил Пак, Вита по-прежнему сидела рядом с наемником, артефакт она убрала в контейнер, находящийся теперь в багажнике.
– Все-таки хороша Москва без пробок!
Пассажиры в салоне на поворотах раскачивались из стороны в сторону, подпрыгивали на неровностях. Несколько раз Висте приходилось останавливать машину. Один раз, когда дорогу перегородила свора псов, которую Пак тут же прицельной очередью сровнял с землей. Когда детектор жизненных форм подавал сигналы, команда быстро совещалась, принимая решение: объезжать или рисковать и проскакивать. Как правило, объезжали они группы людей, стараясь не попадаться никому на глаза. С мутантами все было проще. Если нельзя было проехать с миром, тогда Пак начинял их тела свинцом.
Впереди, метрах в двухстах, под прямым углом зарастающую дорогу пересекал поток. Нет, это была не вода: не речка и не ручей. Это было скопление мигрирующих насекомых. Тратить драгоценные патроны на них Пак не стал, решив, что тяжелая машина передавит их. Но нет, поток, не обращая ни на что внимания, двигался дальше, движимый своей, не понятной человеку целью. И лишь самые противные, не передавленные ублюдки, привлечённые большим скоплением живого мяса, заинтересовались машиной.
Зеленая жижа, заменяющая местным многоножкам внутренности, ярким и отвратительным пятном размазалась по ботинкам. Если бы не дорогая прочная обувь и экипировка, вся эти насекомые давно бы забрались под одежду пассажирам. Это были самые настоящие здоровые сколопендры. Самойлов уже не обращал внимания на прорвавшихся через открытые бойницы в окнах машины насекомых, безжалостно давя уродов тяжелой подошвой. А те чавкали под ногами, и этот отвратительный звук пробивался даже сквозь матюки Киконина и грохот пулеметных очередей.
