— В час дня мы должны быть напротив какой-то… — он сверился с записью, — Мечети Харун. Ты знаешь, где это?
— Прямо на берегу Прайи, — сообщил Роднин.
— Этот тип написал «across the river». За рекой. Там какой-то причал, Муанг Каа. Долго туда добираться?
— Минут сорок. Если в пробку не попадем.
— Тогда прыгай в тачку и давай ко мне, — возбужденно распорядился Данко.
— Еще уйма времени, — запротестовал Роднин.
— Скорей, скорей, Жека! Лучше подождем на месте. Я как зверь в этих четырех стенах.
Перекладывая мобильник из руки в руку, Данко натягивал джинсы и запихивал в них доллары, полученные вчера в банкомате. Но напрасно он так спешил. Роднин предупредил, что раньше, чем через час, никак приехать не сможет.
— Не знаю, как ты, — сказал он, — а я по утрам привык принимать душ, чистить зубы и совершать прочие действия, которые тебе могут представляться лишними и бесполезными…
Если он рассчитывал пронять друга сарказмом, то напрасно. Чувство юмора у Данко сейчас было выключено. Посмотревшись в зеркало, он провел пальцами по встрепанным волосам и согласился:
— Да, ты прав. Приезжай через час. Нужно привести себя в порядок.
Покончив с утренними процедурами, Данко не дал себе ни малейших скидок на похмелье, а перешел к зарядке. Отжимался он не просто от пола, а поместив ноги на кресло, что значительно увеличивало нагрузку на руки. Когда мышцы начали дрожать и неметь, отказываясь сокращаться, Данко сделал небольшой перерыв, а потом повторил все с начала. Лицо у него было мрачное и сосредоточенное, как будто он выполнял самую важную работу на свете.
В какой-то мере так оно и было. Данко Максимов готовился к спасению своей семьи, попавшей в беду.
* * *
Бангкок, который Данко увидел с берега реки, разительно отличался от стандартного человеческого муравейника, окутанного смогом, который копошился в центре. Зеленовато-коричневые воды лениво катили вдаль, неся на себе множество лодочек и корабликов самых невероятных форм и расцветок. Напротив, почти не отражаясь в мутной Прайе, высилась игрушечная разноцветная мечеть с тонкими минаретами, почти незаметными на фоне далеких небоскребов. У причала покачивались лодки с дощатыми и матерчатыми навесами, как длинные, весельные, так и привычные моторки. Ближайшие к реке дома стояли на сваях, некоторые из них были крыты тростником.
— Это один из самых старых районов Бангкока, — поведал Роднин. — Здешние улицы еще помнят, как по ним слоны ходили.
Они уже около часа торчали на одном месте и, если бы Роднин изредка не подавал реплики, провели бы это время в гробовом молчании. Это никуда не годилось. Роднина неудержимо тянуло на разговор.
