Выжить любой ценой | страница 32
— Мой напарник занимается теми, кто говорит по-английски, — сообщил он, приветливо улыбаясь. — Чай? Кофе? В холле есть автомат. Если будете брать кофе, захватите и мне, он тут копейки стоит.
— У меня пропала семья, — сказал Данко, сдерживаясь. — Жена и дочь. Я захватил их паспорта.
Юсупов щелкнул языком.
— Они пошли гулять без паспортов? Плохо. Если найдем, как узнаем кто?
— Они представятся.
— Ну, это если смогут. А если нет? Если…
Вместо продолжения последовал новый щелчок языка. Данко захотелось перегнуться через стол и ударить улыбчивого Юсупова прямо по физиономии, да так, чтобы он опрокинулся вместе с креслицем, на котором слегка крутился из стороны в сторону. Хотя, наверное, кресло просто поехало бы на колесиках назад, пока не врезалось бы в стену. В этом случае Юсупов приложился бы затылком, после чего еще не скоро возобновил бы свое раздражающее кручение-верчение.
— Я прошу вас приступить к поискам, — произнес Данко сдавленным голосом человека, которого душат эмоции, не выпускаемые наружу. — Что вам для этого требуется? Заявление? Фотографии?
— Для этого требуется большой штат сотрудников, которым мы не располагаем, — доверительно сообщил Юсупов. — Поймите, в туристическую полицию набирают людей, владеющих иностранными языками. Тут вас выслушают, помогут решить небольшую проблему. А настоящие расследования проводит настоящая полиция.
Данко почувствовал себя находящимся в театре абсурда или в тягостном, нелепом сне, когда ничего от тебя не зависит, когда все идет к трагедии, которую ты не в силах предотвратить.
— Хорошо, — сказал он, отстраненно удивляясь тому, что все еще не обрушил на голову Юсупова стол или какой-нибудь другой увесистый предмет обстановки. — В таком случае прошу сопровождать меня в отделение настоящей полиции. Вы понадобитесь мне в качестве переводчика.
Круглолицый лейтенант помотал головой:
— Это не входит в мои обязанности.
— Сейчас войдет, — пообещал Данко. — Пойдем.
Некоторое время Юсупов раздумывал, взвешивая свои шансы сохранить лицо (в буквальном и переносном смысле), если этот нервный гигант начнет крушить в кабинете все, включая его самого, Юсупова. Потом решительно встал и натянул на голову мягкую фуражку с кокардой.
— Пойдем, — сказал он. — Не в моих правилах оставлять соотечественников в беде.
«Какой ты мне соотечественник, к хренам собачьим!» — подумал Данко. Но вслух этих слов не произнес. Сейчас он зависел от этого маленького нелепого полицейского в фуражке, напоминающей бейсбольную кепку. Попавший в беду вообще много от чего зависит. И мало что зависит от него самого.