— Ничего, — рассудила Соня, — папа сердиться не будет. Он даже обрадуется возможности откупиться.
— Не получится у него откупиться, — отрезала Юлия. — Я сама за все платила.
«А откуда у тебя деньги взялись на карточке?» — хотела спросить Соня, но промолчала, чтобы не ставить маму в неудобное положение.
Ее родители ругались гораздо реже, чем у сверстников, хотя, конечно, случалось. Чаще всего по пустякам. Отец не позволял себе лишнего. Все свободное время проводил с семьей, в спортзале или на одиноких загородных прогулках. Соня привыкла видеть его по вечерам с книгой, а не с бутылкой. Честно говоря, она не была склонна драматизировать вчерашний эпизод и выступила на маминой стороне исключительно из женской солидарности.
Они только недавно стали близкими подругами. До шестнадцати Соня оставалась папиной дочкой, любимой и любящей. Юля завидовала их отношениям. Если Соне нужно было посоветоваться, пожаловаться и просто поделиться новостями, она секретничала с отцом, а не с матерью. У них были свои тайны, излюбленные шуточки и маленькие ритуалы. Иногда это раздражало Юлию и даже угнетало. Ей казалось невозможным ревновать дочь к собственному мужу, однако она ничего не могла с собой поделать.
А потом девочку словно подменили. По мере того как в ней просыпалась женственность, она все сильнее тянулась к той, которая когда-то пережила те же ощущения, — к маме. И постепенно отец стал отходить на второй план, хотя, конечно, это не означало, что повзрослевшая Соня стала любить его меньше. Просто система их отношений изменилась. Отец стал для девушки авторитетом, а мама — старшей подругой. Как же можно было не поддержать ее в трудную минуту?
— Собираешься с папой мириться? — осторожно спросила Соня.
— Не сегодня, — сказала Юлия.
Разговаривая с дочерью, она ощущала на себе взгляды проходящих мимо мужчин, и это помогало ей быстро подпитываться новой энергией.
— Отпуск всего две недели продлится, — напомнила Соня, решившая действовать окольными путями, чтобы не давить на маму открыто. — Время пролетит, не успеем оглянуться.
— Это ты о папе беспокоишься? — криво усмехнулась Юлия.
— Не только, мама. И о тебе тоже. И о себе.
— Да помиримся мы, помиримся, не переживай. Завтра.
— Почему не сегодня?
Юлия внимательно посмотрела на дочь. Бедной девочке еще многое придется пережить, прежде чем она поймет мужскую натуру и научится отстаивать свои интересы.
— Наш папа заслужил наказание, — заговорила Юлия. — Воспитание — вещь жестокая.
