— Насчет просто отпускают ты сильно погорячился, — заметила Елена. — У меня сейчас самая натуральная ломка с душевной травмой. Но… Вообще, я понимаю, к чему ты ведешь. Хотя мы с тобой мирно сидим на берегу речки. Автобус увез меня оттуда и не сломался по дороге. Меня даже никто не уговаривал остаться на ночь. Почти не уговаривал… Но не важно. И вообще, уже завтра мы отчаливаем отсюда насовсем.
— Если спокойно доживем до завтра. — Алек не был оптимистом. — Обещай мне, пожалуйста, что при малейшем намеке на неприятности ты зовешь меня.
— Обещаю, — даже не раздумывая, ответила Елена. — Но… может, это все-таки просто влюбленность?
Она так хотела услышать положительный, хотя и заведомо ложный ответ. Алек неохотно улыбнулся и кивнул.
— Но вообще-то, — сказал он, закрывая тему. — Могла бы и плюнуть на условности и девичью гордость. Секс с монахом… В принципе, весьма пикантно! Что он, не мужик, что ли?
Глава третья. Неприятности случаются всегда
К ночи Елена полностью осознала, что находится в состоянии предвкушения чего-то очень приятного. И она понимала, что это значит. Просто кто-то, к кому она и сама была неравнодушна, в это время думал о ней.
Егор.
Так проявлялась их странная духовная связь. И это радовало — ибо давало возможность уговорить себя, что это всего лишь влюбленность.
Елена легла спать после полуночи, погруженная в мысли о Егоре. Она раз за разом прокручивала в голове события прошедшего дня, пока они не превратились в яркое и насыщенное воспоминание о прекрасной сказке. И, провалившись в сон, Елена увидела Егора. Да-да, во сне она не только видела его, но еще чувствовала все его эмоции. Игумен работал. Он сидел за компьютером и печатал какую-то научную работу об истории православной церкви. Егор пребывал в отличном настроении. Не имея большого опыта не-случайных встреч, он воспринимал приход Елены как некое романтичное приключение. И оно ему нравилось. А еще сегодня неплохо продвигалась работа над статьей. Игумен любил работать по ночам. В монастыре было очень тихо, уставшие за день монахи после ночной службы быстро расходились по кельям. И теперь были слышны только шорохи за окном, вскрики засыпающих птиц и обычные звуки засыпающего старого здания. Все это было привычным. Слушая ночь своей обители, Егор наполнялся покоем и чувством защищенности.
Когда он в очередной раз отвлекся, раздумывая, как удачнее изложить мысль, ему показалось, что в эту ночную песню вкрался другой, чужой инородный звук. Топот. Тяжелый и дробный. Быстрые шаги. Нескольких человек. В монастыре такой топот был редкостью. Братья ходили тихо и степенно.
