— Знаешь что? Мне это надоело! — И откуда только оно взялось, это спокойствие, если раньше я рыдала сутками напролет, стоило нам поссориться из-за пустяка?
— Что это? — От небывалой наглости он на мгновение оторопел, но тут же перешел в наступление: — Может, я тебе тоже надоел?
— Ты мне не надоел, — мне все еще удавалось сохранять ровный голос, — а вот твое поведение порядком.
— Да? — В его тоне прозвенели ледяные нотки. — Ну что ж, захочешь извиниться — позвонишь!
Я зажмурилась, как перед прыжком. Я действительно намеревалась прыгнуть. В неизвестность, в пропасть, в новую жизнь. Мне было очень страшно, ужасно. Но было и легко, и спасительно, и отрадно.
— Борис! — Я успела окликнуть звенящую тишину.
Тишина отозвалась надменным, снисходительным холодом:
— Да?
И я полетела:
— Я не позвоню!
Я говорила не ему, это я сказала себе и обещание сдержала.
Это было нелегко. И получилось вовсе не потому, что я такая сильная и решила не отступать от своих слов. И вовсе не потому, что чувство, которое я лелеяла и выращивала в себе четыре года, завяло в один день. Да, его на славу сдобрили сорняками, иссушили колкостями, уморили обидами, но не убили. Первая любовь тихо загибалась где-то на отведенной только ей грядке моего подсознания. И если бы ее вовремя полили, если бы о ней вспомнили телефонным звонком или встречей и нежным словом, она бы наверняка снова зацвела. Но этого не случилось. А случилась новая встреча, новый мальчик, мужчина, муж.
И это именно он поднимался теперь по школьной лестнице, глядя на меня с улыбкой. Он прекрасно видел, кто сидит рядом со мной. Прекрасно понимал, что случайная встреча с Борисом на дне рождения школы не сможет оставить меня полностью равнодушной. Ни глупых обид, ни слова упрека, ни тени ревности. Это не детская мудрость, это — уверенность в себе, это то, что заставляет женщину сделать, в конце концов, правильный выбор.
— Беседуете? — Андрей смотрел на меня, пытаясь разглядеть в моих глазах нечто, чего там не было. Не найдя, спокойно сказал: — Ладно, пойду пообщаюсь с народом. Потанцуем потом? — Он подмигнул мне.
— Конечно.
Мы с Борисом снова остались одни. Вокруг было полно народа. С появлением Андрея прибавилось и любопытствующих, и сочувствующих. Но мы были одни, потому что Боря по-прежнему втирался в мое плечо и проникновенно шептал:
— Вот представь, как потянет друг к другу в сорок лет.
Я только усмехнулась:
— Кто знает, что будет в сорок лет. А сейчас я пойду потанцую. С мужем.
