О том, чтобы открыть свой истинный возраст, и речи быть не могло. Я предполагала, что С. меня бросит, если узнает, с кем связался. Ведь шестнадцать лет — это годик, и уже семнадцать! А там глазом не успеешь моргнуть, как ты совершеннолетняя! А четырнадцать лет — это пропасть, это два, целых два года до тех заветных шестнадцати, от которых еще три года до совершеннолетия. Целая вечность!
Я ненавидела свой возраст! Я тупо сидела с ручкой и бумажкой, постоянно подсчитывая, сколько мне лет, сколько будет через столько-то, а сколько через столько-то. Однажды я ошиблась на год… Мне вдруг показалось, что мне пятнадцать, а не четырнадцать. Все мои одноклассники, кто на полгода, а кто на год были младше меня! Пятнадцать! О, как сладостно екнуло мое сердце от счастья! Но потом все встало на свои места. У меня просто плохо с математикой, я заперта в теле школьницы, и мне придется жить годами во лжи. Ну и перспективы!
Мне всегда нравились парни старше, поэтому С. приводил меня в восторг.
Но как же это тяжело, когда весь мир против твоей любви. Ну если и не весь мир, то родители и Уголовный кодекс РФ уж наверняка. Родителям я не могла втюхать, что мне не четырнадцать, а шестнадцать, и про психологический возраст — та еще байка, поэтому я им соврала, что С. девятнадцать. Но если откровенно, практически любым родителям наплевать, сколько парню, важно лишь, что их дочери четырнадцать. Должна признаться, мои родители вели себя очень стойко и спокойно во всей этой ситуации. Понимая, что запреты приведут лишь к тому, что я начну закрываться, они против С. не выступали.
А сам С. держал со мной дистанцию, даже за руку меня не брал. Я нервничала, не могла понять, что за фигня. Подруги тоже переживали. Дошло до того, что они звонили мне и вместо «Привет», орали в трубку: «Ну? Он поцеловал тебя?» или: «Только не говори, что он тебя до сих пор не поцеловал!»
И я изо дня в день повторяла: «Не поцеловал!» Вот и обзавелась взрослым парнем!
Я умела целоваться, могла поцеловать парня и сама. Но проклятые любовные романы… Они сформировали у меня четкое осознание, что девушка, которая изображает из себя лихого охотника, а мужчину превращает в добычу, ни на что, кроме френдзоны, как это сейчас называется, может не рассчитывать. И потому я терпеливо ждала.
В школе закончились экзамены. Наступил конец июня. А с ним и новое испытание для наших с С. отношений. Я уезжала на лето в деревню за много километров от Питера. Конечно, мы договорились писать друг другу письма. Тогда еще не было сотовых, мало у кого имелись компьютеры, про Интернет вообще молчу.
