Я шагнул вперед. Следом за мной, разумеется, шагнула большая часть учеников, а Итомэ, будто демонстративно, вышел на пол шага дальше остальных.
— На место, Итомэ, — Рю покачал головой, укоризненно смотря на ученика. Итомэ расстроился. — Кто помнит, что мы с вами обсуждали на уроке целеполагания? — спросил Рю, поочередно посмотрев на каждого из нас. — Кто скажет?
— Давай безродный, — презрительно шепнул Итомэ. — Ты у нас заучка.
Да, это так и было. Рю учил, что только человек, который тянется к знаниям и постоянно учится, будет развиваться и достигнет успеха более легко, чем тот, кто учиться не любит. Потому, я воспитал в себе любовь и тягу к обучению.
— Позвольте мне, мастер Рю, — сказал я без малейшего стеснения и стыда, которые рассчитывал услышать Итомэ в моём голосе. Почувствовав моё равнодушие, Итомэ презрительно скривил губу, расстроившись, что уловка не сработала.
— Говори, — кивнул Рю. — Коротко, и ясно.
— Чётко и ясно поставленная цель заставляет мозг, и тело, работать над тем, что бы совместными усилиями её достигнуть.
— Верно, — кивнул Рю. — Стыдно, что остальные ученики этого не помнят. Вам надо стараться лучше.
Все ученики Рю, в рамках тренировочных программ, занимались, не выбиваясь из графика. Они приходили четко вовремя, и уходили тогда, когда тренировка кончалась, но стараться — они не старались. Большая часть тренировалась тут потому, что надо, а не потому, что хочется, и это было очень глупо, на мой взгляд. Рю прекрасно знал, как они проводят время после тренировок, но не говорил и слова. Мне сначала тоже хотелось развлекаться, но потом, я очень полюбил тренировочный процесс, и тренировка тела с духом стали образом моей жизни. На тренировках я закалял тело, а после тренировок — дух. Отдыхом для меня были чтение и творчество. У меня, на пятый год занятий, проявилась большая тяга к пешим прогулкам, бегу, и медитациям Ими я заменил всякие развлечения, и меня это устраивало.
— Итак, — начал Рю, погладив усы. — Рекомендованными учениками становятся следующие люди: Рэн, — то, что список начался с моего имени, льстило. — Ичинару…
Рю оглашал список минуту-другую, и чем больше имён произносилось, тем мрачнее становилось лицо Итомэ. Имя Итомэ не было произнесено до самого конца, и Итомэ стал выглядеть избитым, морально избитым. Лицо стало таким угрюмым, что мне показалось, будто Итомэ кто-то сначала отпинал, а потом поставил в строй.
— Но Мастер Рю! — Итомэ запнулся, — я же старался!
