— Думаю, больше не стоит тратить деньги на переводчика, — беспечным голосом заявил Глеб. — В дневнике одна мура. Забери тетрадь Валентины у переводчика.
Ага, дальнейшие опусы жены его пугают.
— Хорошо, — пожала она плечами, словно дневник ее не интересует, но подумала: «Обязательно все прочту, дорогой. Мне интересно, как окрутила тебя Валька, авось и я опыта наберусь».
В стену постучала клюкой Любочка Алексеевна. Нина обрадовалась возможности хотя бы на несколько минут оставить Глеба, надеясь, что, когда вернется, они оба больше не коснутся темы дневника. Смотреть в глаза Глебу и врать — от этого Нина испытывала дискомфорт. Разумеется, она не святая, по мелочам врет, особенно если это нужно для дела, но лгать Глебу, а в это время припоминать пикантные подробности в дневнике, тяжело. Старушка попросила Нину тщательно закрыть дверь и подойти поближе.
— Сегодня вышла я в коридор, а там Матильда у твоей двери стоит, — доложила Любочка Алексеевна. — Я ее шуганула, а она уверяла, что у тебя кто-то ходит.
— Господи, — устало присела на стул Нина, — кому там ходить? Тараканам?
— Вот и я так ей сказала. И еще попеняла, что учительнице нехорошо подслушивать под дверью. Интеллигенция, а подслушивает. Она теперь со мной не разговаривает.
— Любочка Алексеевна, не обращайте внимания.
— А я тут фасончик нашла в журнале, который ты мне дала почитать. Тебе пойдет, надо лишь ткань подобрать похожую…
— Потом, Любочка Алексеевна. У меня сейчас нет времени выбирать ткани.
— Я выберу. Пойду себе потихоньку по магазинам, а то все дома сижу.
— Ну, хорошо, я дам вам денег, — согласилась Нина и вернулась в комнату.
Машка Цеткин и Матильда Степановна шептались на кухне. Все, выводы сделали: Нинка приводит любовника. Ну и пусть, не их это дело.
Нина прилегла на софе, а Глеб торчал у телевизора, смотрел кассеты со своей Валькой. Не насмотрелся! Нина скосила глаза в телевизор. На экране местный бомонд. Валька одета в серебристое платье с открытой спиной. Фигура изумительная, волосы уложены в прическу, в ушах и на шее сверкают бриллианты, которые становятся заметны, когда на них попадает луч света. Бог несправедливо наградил ее совершенной красотой. А взгляд блудливый, как у кошки весной. И Глеб этого не замечал? На экране показался и он: костюм, галстук-бабочка… Нина почему-то представила его в фуфайке и в робе арестанта. Он позировал, обнимая Вальку, перед фотообъективом. Нина отвернулась, раскрыв книгу…
