Пастор | страница 23

— Она совершила самоубийство, когда ей было девятнадцать, — продолжил я, когда Поппи сжала мою руку ещё сильнее и не отпускала её, пока говорил. — Она оставила записку, в которой говорилось о других детях, которым он причинил боль. Мы остановили его, он был передан суду и приговорён к десяти годам лишения свободы.

Я тяжело вздохнул, сделав паузу на мгновение, потому что невозможно было не почувствовать этих двух драконов злости внутри меня, будоражащих кровь. Моя ярость была настолько глубока, когда я вспоминал об этом человеке, что был готов пойти на убийство; независимо от того, сколько бы раз я ни молился, таким образом спасая себя от ненависти, сколько бы раз ни заставлял себя повторять, представляя его лицо, что «я прощаю тебя, я прощаю тебя», гнев никуда не уходил. Боль оставалась.

Всё-таки после того, как я смог взять себя в руки, продолжил рассказ:

— Другие семьи в приходе (точно не знаю, то ли они не могли в это поверить, то ли настолько доверяли ему) винили Лиззи в том, что она была жертвой, что ей хватило наглости оставить записку с подробностями того, что случилось, и с кем случилось. Нас проигнорировали другие священники, они не захотели быть на погребении моей сестры, потому что считали её ненормальной. Вся моя семья после этого перестала ходить в церковь, а мой отец и братья потеряли веру в Бога. Только моя мама всё ещё верит, но она никогда не вернётся. Иногда она даже приходит сюда навестить меня, но после похорон Лиз мама больше не была в церкви.

— Но ты ведь здесь, — обратила внимание Поппи. — Ты продолжаешь верить.

Её рука так и осталась лежать на моей. От этого жеста воздух в офисе словно стал теплее.

— Не верил в него в течение долгого времени, — признался я.

Мы сидели так долгое время, вспоминая о мёртвой девочке, неодобрении родителей и о трагедиях, которые пахли словно старые листья в лесу.

— Ну, — начала она, — полагаю, ты знаешь, что это такое, когда твои родители не одобряют что-то.

Мне удалось выдавить улыбку, когда она убрала свою руку.

— Что ты делала после того, как оставила Дартмут? — спросил я, пытаясь сменить тему на что-то другое, где не будет Лиззи, боли и её смерти.

— Ну, — сказала она, ёрзая в кресле. — Многое. Дело в том, что я бы сумела найти хорошую работу в экономической сфере, использовав свой диплом MBA, но как я могла быть уверена, что они хотели множество моих стажировок высшего качества и мою дорогую степень, а не Дэнфорс в своём офисе? После проведённых шести месяцев в Нью-Йоркском офисе, чувствуя, как меня преследует «ДЭНФОРС», я всё оставила и поехала в Нью-Гемпшир, больше мне не хотелось никуда бежать. Вот так я оказалась в Канзас-Сити.