— Ты о Рине? — спросил дракон охрипшим голосом и сделал в мою сторону инстинктивное движение. — Она просто старая знакомая.
— Ну, конечно! И поэтому ты так увлекся разговором с ней, что не замечал ничего вокруг?
Дрон рыкнул, а потом привлек меня к себе с такой силой, что я невольно выгнулась ему навстречу, чувствуя сильные руки на собственной оголенной пояснице.
— Она не вызывает во мне желания прикасаться к ней, — тяжело дыша прошипел дракон, прикусывая мой сосок и царапая чешуйками нежную кожу груди. Я запустила руки в каштановую шевелюру Дрона, стараясь притянуть его как можно ближе и ощущая такой наплыв чувственности, что хотелось закричать. Постанывая, начала двигать бедрами и тереться о пах дракона, когда он впился в мои губы, сминая их жадным собственническим поцелуем. Его язык исследовал мой рот с такой страстью, что я забыла, кто передо мной и отдалась порыву, выдергивая рубашку из-под ремня брюк и запуская руки под нее. Дракон приподнял меня за бедра, и я машинально обхватила его за талию, подставляя напрягшиеся соски под укусы его зубов. Все естество требовало продолжения, хотя разум твердил, что это какое-то помешательство.
— Останови меня! — прохрипел дракон, опаляя меня дыханием. — Я не смогу сделать это сам.
Нагнулась и поцеловала его раскрытые губы, после чего мы оба рухнули на ковер, не замечая ничего вокруг.
— Вот это страсть! А я на секунду усомнился в правдивости ваших слов. — Янис неслышным шагом прошел в комнату и демонстративно медленно сел в кресло, расправляя складки парчовой накидки на подлокотнике. — Так вы действительно пара?
Дрон пришел в себя первым, прикрыв меня собственной рубашкой, которая к тому моменту держалась на одном запястье.
— Было бы так возбуждающе стать свидетелем подобной сцены, только вот досада, правда, Дрон? Я ведь благодаря тебе не могу себе этого позволить.
— О чем это он? — дрожащим голосом спросила у дракона, который сжимал мое предплечье так, будто боялся, что сейчас я рассыплюсь на мелкие кусочки.
— О! Ты еще не знакома с трагедией нашей семьи? Так давай я тебя просвещу!
— Не надо этого делать, Янис. — Предупреждающе зарычал Дрон.
— Отчего же? Боишься потерять над собой контроль и превратиться в огнедышащего монстра прямо здесь? Не переживай! Тогда я сознательно покину человеческую ипостась и стану ледяным ящером, чтобы погасить твой пламенный порыв. Видишь ли, Анфиса, — издевательски растягивая гласные в моем имени, произнес Янис, — наша с Дроном мать очень любила своего первенца и ненавидела отца. Она его боялась, так как была обычной девушкой, насильно привезенной во дворец и лишенной всего, к чему так привыкла в своей прежней жизни. Ее выдали замуж и заставили рожать детей, пригрозив убить, если она ослушается. Мать согласилась на одного ребенка, но отец заставил родить и меня, отчего ее ненависть перекинулась на ни в чем неповинного младенца. Знаешь, — голос Яниса дрогнул, — я пытался ее понять, но что взять с малыша, тянувшегося к игрушкам, которые мать упорно пододвигала к моему брату, шипя на меня от злости? Наверное, поэтому я всю свою жизнь старался отнять у Дрона то, что ему дорого, не правда ли, братец? До того самого момента, как ему это надоело.
