- За багажом поехали, - сказал он. - Лошадка бойкая - часа через полтора прибудет ваш багаж.
Гость и хозяин молча чокнулись и выпили.
- Ну? - спросил Катайков.
- Я приблизительно знаю про вас, - сказал Булатов. - Сейчас у вас тысяч сто пятьдесят, считая недвижимость.
- Что-нибудь в этом роде, - неохотно согласился Катайков.
- В ваших руках это очень большие деньги. Вы человек смелый, решительный и умеете делать из рубля сто. Вы не кулак, а купец. Это большая разница. Кулак привязан к деревне, к земле, к месту, где он вырос и развился. Купец может действовать в любой стране. Родись вы на полвека раньше, вы бы вели дела с международными банками и с одинаковым успехом вкладывали бы деньги в сибирские или, скажем, венецуэльские предприятия.
- Спасибо за хорошее мнение, - сказал Катайков, - но только я-то не родился на полвека раньше.
- Поэтому, - сказал Булатов, - вы немного еще покрутитесь, а потом будете уничтожены. Все эти ваши дела, влияние, связи - все это, с вашего разрешения, одна только мечтательность, не более того. Через год или два вас запросто уничтожат, и никто даже писка не услышит.
- Это вы про правительство? - сказал Катайков. - Смею вас уверить - ошибаетесь. Ограничения, конечно, есть, и очень значительные, но человеческая природа на нашей стороне. Так что преодолеваем. И надеемся дальше преодолевать. Я вам честно скажу: я правительством доволен. Многое сделано справедливо: и то, что землю от помещиков отобрали, и то, что царской администрации дали по шапке - это все разумно и современно… Угощайтесь.
Выпили еще по одной и закусили.
- Значит, письма, полученные вами, не показались вам убедительными? - сказал Булатов.
- Почему вы решили? - спросил Катайков.
- Потому что вы разговариваете со мной так, будто я агент ГПУ.
- Да разговор-то к чему? - спросил Катайков. - Так, для интересу?
- Вы про Миловидова слышали? - ответил Булатов вопросом.
- Нет, не слышал, - сказал Катайков. - Это кто такой?
- Это тот самый полковник, - сказал Булатов, - с которым вы разговаривали как-то километрах в пятнадцати севернее Калакунды и с которым условились, что если он обеспечит норвежскую шхуну в Белом море, то вы доставите в лагерь людей, которые будут ему нужны, и организуете путь от Пудожа до Белого моря.
Катайков вспотел. Мелкие капельки пота заблестели на лбу. Он достал из ящика комода коробочку с махоркой и книжечку грубой папиросной бумаги. Не торопясь он насыпал на листик бумаги махорки и тщательно свернул папироску. Мельком он кинул взгляд на Булатова: видит ли Булатов, что у Катайкова не дрожат руки?
