- Что же у нас интересного? - спросил Саша. - Уж, кажется, такая дыра, дальше некуда…
- Все зависит от точки зрения, - спокойно ответил Булатов. - Постоянным жителям Центральной Африки тоже было непонятно, что нашел у них интересного Ливингстон. Им все казалось таким обыкновенным.
- Нельзя было в более вежливой форме сказать нам, что мы дикари.
- Значит, вы к нам только на год? - спросил Тикачев.
- Не знаю, как поживется. Пока что до начала занятий поброжу по лесам, поохочусь. Да и зимой подстрелю, надеюсь, двух-трех медведей. В промежутках буду объяснять бином Ньютона и проверять тетрадки… У вас что - на всех одно ружье?
- Да, - резко сказал Мисаилов, - и то чужое. С трудом выпросили на один день.
Юрий Александрович торопливо вмешался в разговор.
- Дмитрий Валентинович, - сказал он, - сын моего старого коллеги, петербуржца. Коллега мне написал письмо с просьбой приютить Дмитрия Валентиновича. Я согласился с большим удовольствием. Новый человек в наших местах - это подарок судьбы. Я уже поговорил в школе, и там очень обрадовались. У нас с математикой плохо. Алексей Денисович один не справляется.
- Вы на пароходе приехали? - спросил я.
Дмитрий Валентинович спокойно перевел на меня глаза.
- Да, - сказал он, - на «Розе Люксембург». - Он пододвинул к себе пепельницу и маленькой лопаточкой, которую достал из кармана, стал выгребать пепел из трубки. Когда весь пепел высыпался, он постучал трубкой по краю пепельницы, положил трубку в карман и продолжал так же спокойно и неторопливо: - Путешествие было очень любопытное. Я решил сразу погрузиться в здешнюю жизнь, поэтому вещи сдал в багаж, а сам оделся простым мужиком. Неделю не брился, купил махорки и выучился крутить самокрутки. Представьте себе, под конец получалось недурно. Было только очень противно курить. На пароходе на меня никто не обращал внимания, и я имел возможность понаблюдать. Интереснейший, должен сказать, быт! Картинки нравов народных - прелюбопытные. Я вам как-нибудь расскажу.
- Я сам был на этом же пароходе, - сказал я.
- Ну? - удивился он. - Я вас не видел. И представьте себе, какой случай! - продолжал он, с удовольствием отхлебывая почти холодный чай. - У меня было два письма в Пудож - к Юрию Александровичу и к здешнему кулаку Катайкову. Он когда-то учился в начальной школе у моего батюшки. И вот на пароходе я встречаю Катайкова. Посмотрел на него в естественной обстановке. Экземпляр любопытнейший. Дай только ему развернуться! Такие когда-то снаряжали каравеллы для открытия неизвестных стран и скупали поместья у аристократов. Я представился ему, несмотря на мой странный вид. А оказывается, он и сам заметил меня. Даже выговор сделал. Плохо, мол, мужиком прикидываетесь.
