- Хлеб да соль, - сказал он.
- Спасибо, - ответил Мисаилов и любезно показал на землю рядом с собой. - Садитесь, ежели не торопитесь.
Лещев сел.
- Вы откуда же будете? - спросил он. - Что-то я вас здесь не видал.
- Я механиком на лесозаводе работаю, а он вот учеником поступил, - сказал Мисаилов. - Захотел меня угостить с получки как старшего… А я вас тоже что-то не видел…
- Понятно, понятно, - повторял Лещев, - понятно, понятно… Нет, я пудожский. То есть я деревенский, с Пильмас-озера, но давно в городе, давно.
Глаза его с откровенной жадностью смотрели на бутылку. Мисаилов молча налил. Лещев, не дожидаясь приглашения, взял стакан, разом опрокинул и понюхал большой палец.
- Я не пью, - сказал он.
- Видать, - согласился Мисаилов.
Вероятно, в Лещеве в консервированном состоянии находилось много спиртного, потому что, добавив один стакан, он стал хмелеть с удивительной быстротой. Через несколько минут он уже был красен, у него заплетался язык и на лбу каплями выступил пот.
- Не пью, - упрямо повторил он. - Ну, разве в праздник. А сейчас пью, потому что несправедливость. Я справедливость люблю, понимаешь ты? На справедливости мир стоит. Всюду должна быть справедливость!
- Не знаю, какая может быть несправедливость, - сказал Мисаилов. - Жаловаться надо, если несправедливость, и все тут. Пусть-ка попробует кто-нибудь со мной несправедливо поступить!
- Не понимаешь? Да? Не понимаешь? - бормотал Лещев. - А если он мне за всю мою работу сапоги обещал сшить, а говорит, подожди? Что ж я, не заработал? А Лешке на, пожалуйста, сшил. Это справедливо? Да? Ты скажи, справедливо?
- Да кто тебе должен сапоги шить? - спросил Мисаилов. - Чего это ради?
- Как это - кто? - негодовал Лещев. - Хозяин. Я на него работал, работал…
- Не понимаю, - сказал Мисаилов. - Получил зарплату, пошел и купил себе сапоги. Какой тут может быть разговор!
- А если он не платит? - сказал Лещев. - А? Если он не платит?
- В профсоюз пойди. Как это так? Сколько положено, должен платить.
- И пойду! - Лещев разошелся ужасно. - А что ж ты думаешь, и пойду!
Во мне все пело и ликовало. Я еще не был комсомольцем, а уже принимал участие в таком важном и ответственном деле. И все замечательно получалось. Уже один из катайковских батраков признал, что он не получает зарплаты, и согласился жаловаться в профсоюз. Теперь мы, комсомольцы, заставим Катайкова платить несчастным своим батракам сколько следует, страховать их, отпускать по вечерам на занятия. Теперь они увидят настоящую жизнь.
