– Я понимаю, о чем ты.… Но это чувство может быть обманчивым. Кажется, что вы говорите на одном языке, а потом выясняется, что языком был член… У тебя что-то было потом с этим мальчиком?
– Ебсессно!
– Вот ты…. боевая блядь, все таки, – с явным удовольствием произнесла Света и махнула рукой, задев уже пустую бутылку из под Chateau Talmont урожая 2003 года. Бутылка слетела со стола, и, стукнувшись об угол шкафа, осыпалась на пол, как осыпается в сугроб пьяный китайский салют. То, что было целым еще мгновенье назад, лежало кучей мокрых осколков вокруг горлышка, покачивающегося из стороны в сторону, словно неразорвавшаяся граната.
– Мне кажется, наши отечественные бутылки так не распадаются на атомы с одного удара, – заметила я.
– Кажется, да…, – растерянно проговорила Света.
– Знаешь, что? Тут палатка есть через дорогу, я сейчас! – Я бегом выскочила в темный коридор, чтобы Света не успела меня остановить словами «да не надо, да мне уже пора, я, пожалуй, пойду…». Не хотела я их слышать.
Возле закрытой буфетной двери что-то большое и серое ковырялось в замке. Я вздрогнула от удивления.
– Ой! А я думала, я одна тут осталась!
Большое и серое повернуло ко мне белый блин лица, оказавшийся лицом матрешки-железнодорожника. Тоже удивленным.
– А ты то чего тут? Темно ж! Я ж думала, ушли все!
– Горим на работе! – Скаламбурила я, физически ощутив бессмысленность юмора как такового в этой ситуации.
– Аа, а я вот вернулась посмотреть, все ли выключила. Уж до метро дошла, потом думаю, света то нету, а я и не помню, выключила или нет. Так дадут, а там ж плита… Не могу вот замок открыть, застряло, что ль что-то.… Еще не видать ничо…, – она, пыхтя, подергала ключом в замке. В тусклом свете соседнего окна ее рука казалась живым серо-зеленым крабом, который пытается влезть в слишком маленькую норку замочной скважины. Дверь с надписью «Буфет» тряслась, но не поддавалась.
– Давайте я попробую, – предложила я.
– Ну, попробуй, – недоверчиво отошла в сторону женщина.
Я чуть покачала нагретый серо-зеленой клешней ключ и он, лязгнув и войдя глубже в замок, довольно легко два раза провернулся. «Что значит правильная глубина…», – подумала я нетрезво.
– Ну, слава богу. – Выдохнула буфетчица. – Тебя как зовут то?
– Татьяна.
– Недавно что ль у нас?
– Да.
– Ммм, а меня Антонина. Меня тут все знают.
– Мне винца бы бутылочку, Антонин…
– Буфет до четырех, – отчеканила буфетчица, но тут же исправилась, – Тебе какого? Белого, красного?
