Погода поправилась, солнце ярко светит. Душка, это будет мое последнее письмо, так как ты теперь приезжаешь.
Да сохранит тебя Господь в пути!
В мыслях и молитвах всегда с тобой!
Твой, моя возлюбленная женушка, навеки старый
Ники.
Александра Федоровна – Николаю II
Царское село
25 июля 1916 г.
Мой дорогой, любимый муженек!
Погода непостоянная – то светит ярко солнце, то снова набегают темные тучи. Я остаюсь пока в постели, так как у меня сильно расширено сердце, я чувствовала это все эти дни – слишком переутомлялась, а потому сегодня весь день буду отдыхать и только вечером пойду к Ане, чтоб повидать нашего Друга. Он находит, что, во избежание больших потерь, не следует так упорно наступать, надо быть терпеливым, не форсируя событий, так как в конечном счете победа будет на нашей стороне; можно бешено наступать и в 2 месяца закончить войну, но тогда придется пожертвовать тысячами жизней, а при большей терпеливости будет та же победа, зато прольется значительно меньше крови.
Я беру Боткина с собой, так как он неохотно отпустил бы меня сейчас одну перед Б., мне обычно бывает хуже; кроме того, я эти дни сильно волновалась по поводу назначения Макарова, по поводу Польши и т. д. Бесконечно тебе благодарна за твое дорогое письмо – я тоже пишу тебе в последний раз. А. ходит с вытянутым лицом и очень придирчива – ее раздражает лазарет, потому что я часто провожу там вечера (это мой отдых после деловых разговоров – является потребность видеть новые лица, когда сердце преисполнено тревоги и тоски, ужасно, ужасно грустно без вас обоих, а она, бедняжка, меня никогда не веселит). Я предпочитаю не говорить об отсутствующих, не вспоминать о прошлом и не оплакивать того, что непоправимо – наши вкусы обычно расходятся, – когда ее друг сердца кара им был здесь и услаждал ее, она была прекрасно настроена. Но мы живем мирно, только теперь, когда я не беру ее с собой, она, по-видимому, очень обижена, она забывает, что у нее больная сестра в доме и что Гр. здесь.
Вот и дождь пошел. Дай бог, чтоб мы через 2 дня были вместе!
1000 поцелуев и благословений шлет тебе твоя тоскующая старая
Женушка.
Мы ведь будем завтракать в поезде? И если у меня будет болеть сердце, ведь мне можно будет и обедать дома, правда?
Поезд. 3 августа 1916 г.
Ангел мой любимый!
Увы, снова настал час разлуки, но я благодарю Бога за эту счастливую, спокойную неделю. Сейчас я могу с новыми силами вернуться к своей работе и жить сладкими воспоминаниями о твоей нежной любви. Очень тяжело покидать тебя одного с твоей тяжелой ответственностью, обремененного утомительным трудом, хотелось бы быть тебе более полезной! Я жажду охранять тебя от всех лишних забот и огорчений, а между тем мне часто самой тебе приходится докучать по поводу разных скучных бумаг, но ничего не поделаешь. Дай тебе боже, мой любимый, мудрости и успеха, терпенья, чтоб не слишком упорно рвались вперед и не испортили всего бесполезными жертвами, – твердо вперед, шаг за шагом, без быстрых продвижений вперед с последующим отступлением, это куда хуже. Если только Алексеев принял икону нашего Друга с подобающим настроением, то Бог, несомненно, благословит его труды с тобой. Не бойся упоминать о Гр. при нем, благодаря Ему ты сохранил решимость и взял на себя командование год тому назад, когда все были против тебя, скажи ему это, и он тогда постигнет всю мудрость и многие случаи чудесного избавления на войне тех, за кого Он молится и кому Он известен, не говоря уже о Бэби и об Ане.
