Я стою просто нелепо, руки сложены по бокам, голова откинута назад, чтобы Табита не могла ко мне прикоснуться.
Это не правильный способ, с помощью которого можно ее успокоить. Я видела в фильмах, как друзья становятся этакими «сочувствующими» друзьями. А мое нынешнее положение ни на йоту не походит на те ситуации, которые я видела в фильмах.
– Ну ладно, ладно тебе, – говорю я, пытаюсь, чтобы мой голос звучал сочувствующе.
Из-за этого жеста она стала реветь еще громче, от чего меня просто передергивает.
– Табита в чем дело? Может быть... твоя кошка умерла? – спрашиваю я, потому что однажды видела, как одна девушка по телевизору так же сильно рыдала из-за гибели своей кошки.
Может быть, это и есть причина ее нынешнего состояния.
Двери кухни открываются, и оттуда выходит Тристан с молочным коктейлем в одной руке и Кока-Колой в другой.
Он резко останавливается, когда видит нас в проходе:
– Ой, все в порядке? – спрашивает он, глядя на меня милым взглядом с беспокойством в глазах.
Я пожимаю плечами, но молчаливый ответ не помогает успокоить Табиту, так как у нее уже не было сил сдержать себя.
– Я думаю, что ее кот умер, – говорю я довольно глупое предположение, чтобы заполнить это неловкое молчание, которое временами прерывалось всхлипываниями Табиты.
К счастью, ее всхлипы прекращаются, и она еще сильнее прижимается к моей груди:
– У меня нет кошки.
Я поднимаю и опускаю свои плечи, и это все, что я могу сказать.
Тристан кусает губы, чтобы скрыть небольшую ухмылку, от того, что я выгляжу неловко и одновременно кажусь жестокой, пытаясь поддержать Табиту.
– Что случилось, Аби? – спрашивает он, и садится на корточки, чтобы видеть ее глаза.
Она вздыхает, и, слава Богу, отпускает меня.
– Брэд, – это все, что говорит Табита.
Брэд? Тот самый засранец, который не умеет водить?
Тристан сжимает челюсти и смотрит в сторону двойных дверей.
– Он там?
Нижняя губа Табиты подрагивает, и боюсь, как бы поток ее слез не пошел на второй заход.
Я быстро делаю шаг влево и едва не сталкиваюсь с Тристаном.
– Вот, давай я заберу это, – говорю я и беру в свои руки напитки и быстро шагаю к выходу из кухни, оставив Тристана разбираться со слезами.
Когда вижу столик этих четверых, то понимаю, что лучше бы осталась решать проблему со слезами, чем с этими. Я украдкой смотрю на Куинна, который все еще сидел за столиком и разговаривал по телефону. И я смотрю на него так долго, что он замечает мой взгляд и вешает трубку, и я чуть не спотыкаюсь о свои же ноги.
