Поручив мне продолжать знакомство Тотлебена с интересующим его предметом, князь уволил меня от сопутствия его самого в ежедневных поездках. Так, в течение целой недели, мы с Тотлебеном объезжали оборонительную линию. Он не раз бывал приглашаем светлейшим к обеду, во время которого и сам гость успевал всё более и более снискивать расположение князя. Наконец светлейший, убедись, что Тотлебен достаточно посвящен в предмет, сам повторил с ним осмотр всей оборонительной линии с моря и с сухого пути и, сообразив, что Тотлебен будет ему весьма полезен, предложил ему остаться при себе, выразив надежду, что князь Горчаков препятствовать этому желанию не будет. Тотлебен изъявил со своей стороны полнейшую готовность состоять при светлейшем, причём шепнул мне, что главнокомандующий южною армиею не жаловал Шильдера, а по нём и им, Тотлебеном, не подорожит. Так и вышло: лишь только князь написал об этом предмете Горчакову, как тот выразил совершенное свое согласие.
Посвятив нового нашего инженера во все подробности произведенных работ, светлейший поспешил дополнять и усиливать их, пользуясь содействием и услугами Тотлебена. Наконец, придумано было, на Зеленой горе, вне севастопольских укреплений, устроить редут, для тресировки которого, 31-го августа, князь с Тотлебеном въехал на эту гору и при себе приказали его разбить. На следующий день после расстановки рабочих, предположено было начать осмотр местности, лежащей впереди оборонительной линии. К сожалению, я не успел показать Тотлебену окрестностей Севастополя, так как 1-го сентября получено было известие о появлении неприятельского флота с десантом.
Изучая устройство оборонительной линии, Тотлебен ознакомился и со всеми затруднениями, которые встречал светлейший; при этом он не один раз выражал свое удивление тому, что князь еще успел так много сделать. Линия была сомкнута и посильно вооружена; все более доступные места были означены возведением усиленных батарей; самое же главное — линия была обдумана и очерчена так, что впоследствии оставалось только возвести на ней то, чего не успел возвести светлейший. Сочувствуя князю, Тотлебен указывал ему на подручные средства, которыми в минуту крайности можно будет произвольно воспользоваться, и вполне сознавал, что князем было сделано всё то, что только можно было придумать для предупреждения внезапного нападения неприятеля на Севастополь. Со своей стороны, Тотлебен предполагал начать с того, чтобы осыпать землею каменные завалы.
