Первая линия обороны или, как ее еще называли "нижняя стена" проходила, как раз на уровне купеческого квартала. Она была высотой пять метров и именно ее надлежало защищать ополчению. На стену можно было попасть только одним путем через узкие двери, расположенные в центральной башне. Как только стрелки и копейщики занимали свои места, проходы сразу блокировались - опускались тяжелые решетки и запирались крепкие замки. Вторая линия обороны или "высокая стена" возвышалась на восемь метров позади первой. Ее охраняла стража, немногочисленные дворяне - воины и мобилизованные на время войны зажиточные горожане, которых призывали на службу вместе со слугами. Конечно богачи могли откупиться, но тогда пришлось бы заплатить городу высокую цену, намного проще было отправить на стену младших сыновей в сопровождении самых нерадивых слуг.
В ополчение записывали на базарной площади. Торговцев потеснили, освободив приличный участок, на котором установили несколько больших шатров. В одном из них записывали всех желающих и сразу выдавали жалование по одной серебряной монете на человека за три дня службы, а в другом рекрутов вооружали. Вербовщики приводили людей по одному или группами. Крестьяне и ремесленники с радостью отправляли своих младших сыновей на службу, поэтому к центральному шатру выстроилась целая очередь. Многие пришли с утра, поэтому мы оказались в самом хвосте. Большинство новобранцев было нашего возраста или немногим старше, хотя мне на глаза попалось несколько взрослых мужчин. Почти все были одеты в какие-то обноски. Проводя дни в монастыре я и представить себе не мог, что большинство жителей этого блестящего торгового города живут в полной нищете. Высокие стены, которые я разглядывал сидя на галерее, казались мне воротами в волшебный сказочный мир, но на поверку оказалось, что за ними скрываются голод, вонь и убожество.
Те, кого уже успели вооружить выходили из шатра и строились у стены в одну линию. Ополченцев разбивали на десятки, командирами назначали ветеранов городской стражи. Они были слишком стары для того, чтобы сражаться, но могли руководить необученными новобранцами. Оружие и примитивные доспехи не сильно преображали горожан. Казалось ни что на свете не могло распрямить их сутулые спины и оживить потухшие глаза. Ополченцы имели вид не столько воинственный, сколько жалкий. Возможно я ошибался, но мне показалось, что большинство рекрутов, так же, как и я не умели обращаться с оружием.
