Мэрилин. Джонатан!
Джонатан. А. (Опять останавливается.)
Мэрилин. Ты случайно не помнишь, какой ему нравится цвет?
Джонатан. Помню: такой красный.
Мэрилин (сразу сникает). Вот видишь, а я, вдруг, надела платье… Мне почему-то казалось, зеленый — он нравится всем… Но я же не знала… Как хорошо, что спросила… А красный — ты, может быть, помнишь, — какой? Есть красный — густой, есть красный — он больше розовый… Ты точно не помнишь, какой именно красный?
Джонатан. Густой. Ты правильно сказала. Как — знаешь — как кровь. Как дело Ленина и Сталина. Помню, мы были маленькими — он еще тогда мечтал заделаться самым большим революционером.
Мэрилин. Зачем?
Джонатан. Такой был, наверно, дурак. Вообще, Мэрилин, много тогда было дураков. И все почему-то хотели помереть за какую-нибудь революцию. И чтобы их всех завернули в настоящий красный флаг и похоронили в настоящем мавзолее Ленина!
Мэрилин. Боже…
Джонатан. Даже, я помню, клятва такая была: сукины дети, помереть за дело Ленина-Сталина будьте готовы! — И все, как один, отвечали: «всегда готовы!»
Мэрилин (пятится). Что же мне делать?..
Джонатан. Тогда это называлось: клятва юного пионера. (Видит, что она уходит). Куда ты, Мэрилин?
Мэрилин. Ты только подумай, Джонатан, сколько я фантазировала, выбирала — и надо же, почему-то зеленое платье… Мне показалось, оно красивое, как жизнь… Что же у меня, вдруг, со вкусом…
Джонатан. Послушай-ка, Мэрилин, очень нормальное платье. Не надо его снимать, мне нравится. Лучше садись туда, в кресло, бери в руку свой веер из Японии и сиди, как будто ты королева.
Мэрилин. Но я хотела стоять, все-таки гость…
Джонатан. Ты, кажется, у себя дома. Тебе надо сидеть и махать на себя веером из Японии.
Мэрилин (неуверенно). Пожалуй, действительно, сяду… (Опускается в кресло и принимает величественную позу.) Так, Джонатан?..
Джонатан. М, хорошо, молодец…
Мэрилин (внезапно подскакивает). Джонатан, будь любезен, подай мне — там, на столике веер… (И сама же торопится к столику.) Я сама, Джонатан, спасибо, сама… (Скоро же возвращается в кресло.) Действительно, душно сегодня… (Обмахивается.) Вечер, казалось бы, окна открыты, все равно душно…
Джонатан (внимательно смотрит на нее, улыбается, приближается к ней). Может, включить кондиционер?
Мэрилин (рассеянно). Что, Джонатан?.. Прости, не расслышала, что ты сказал?..
Джонатан. Я говорю: ты очень красивая.
Мэрилин. Да? Ты действительно думаешь — я могу ему понравиться? Такому, как он, — такая, как я?..
