— Чтоб стены у тебя век стояли, — сказал он Жене. — Чтобы плохого запаху в доме не заводилось.
— Откуда быть дурному запаху? — дурашливо подхватил Жора Сирота. — Саман делали по всем правилам. Замес был густоват, но мы его сейчас водочкой польем — тысячу лет никакого запаху.
А Женя ответил вежливостью на вежливость, поинтересовался, как там двоюродный брат.
— Дядя Петя, — спросил он, — как там ваш Генка?
И дядя Петя ответил:
— Институт закончил. Женился в этом году. Мы ему не советовали, но он женился. Работает на хорошем заводе, специальность хорошая. Квартиру им в будущем году дадут.
— Инженер, значит?
— Да, молодой инженер.
— Привет ему передавайте.
— Спасибо, — сказала дяди Петина жена.
И это «спасибо», и «молодой инженер», и «мы не советовали» — все эти сдержанные слова, которые и произносить надо сдержанным тоном, были как бы маленькой нотацией для Жени. И все это почувствовали.
— Вот, — сказала Ирка, — бывают же у людей дети! А Муля страстно, потаенно любит своего Женю.
Муля уставилась на Ирку:
— Она всегда думала, что я Женьку больше люблю. А они оба недостойны любви. — И тут же обернулась к брату: — Петя, на кого Женька похож? Скажи ты — вылитый Николай! Только глаза мои вставлены. И рука! Как сделает своей лапой вот так — Николай!
Муля почти не пила, но, как всегда, когда рядом пили другие, она тоже словно хмелела. В движениях ее появилось что-то лихорадочное, говорила она быстро.
Ирка спросила у Жени:
— Женя, а у тебя уже есть план твоего дворца? Стеклянную веранду, где вы по утрам будете кофе пить, ты себе запланировал?
— Да! — сказал Женя. — Будет стеклянная веранда.
— А что говорит Муля?
— Муля против. Она хочет, чтобы был один глухой простенок. Она собирается туда поставить свой кухонный стол. «Я не устану тебе повторять об этом каждый день», — говорит она мне. И я ей верю.
— Над чем вы смеетесь? — говорит Муля. И обращается к брату. — Покойный Василь Васильевич, — сказала Муля брату, — говорил о Женьке: «Этот будет клоун или палач». А они оба и клоуны, и палачи. Ирка еще похлеще. В университете училась. Василь Васильевич говорил: «Гениальный ребенок». Я ее пальцем трону, а он разойдется на целый день: «Вам не детей, а чертей воспитывать». Правда, что воспитала чертей. Мне теперь внуки дороже, чем дети. И Юрка, и Женькина дочка. Только сейчас у меня настоящие материнские чувства появились…
— Прорезались, — сказала Ирка. — Вот правда, в первый раз материнские чувства прорезались.
