Шифровка ушла в Центр.
Полётов продолжал заниматься своей журналистской работой. Ежемесячно в журнале «Поколение-7» появлялись его статьи, чаще этнографического толка, иногда – экономические, были и политические. Будучи умелым рассказчиком, он без труда излагал свои впечатления об увиденном и услышанном, пропитывая информацию своими сугубо личными, почти интимными мыслями, что придавало его статьям неповторимый вкус. Мало-помалу его имя стало появляться и в других журналах; корреспонденты российского телевидения искали с ним встреч, брали интервью.
– Юрка, – радостно крикнула однажды Таня в телефонную трубку, – а ведь ты у нас известным стал! Некоторые издательства заинтересовались твоими книгами!
– Правда?
– Правда, правда! – засмеялась она. – Так что будь добр, возьмись за то, что у тебя лежит незавершённое.
– Тань, я сейчас не могу, дел по горло… А о каких книгах речь-то?
– «Ведьма», «Пустырь» «Хрупкое небо». Я сказала, что ты в ближайшее время закончишь ещё пару повестей.
– А что у меня ещё есть на сегодня подходящего?
– Во-первых, «Уснувшее озеро», тебе надо обязательно как следует отредактировать его и переделать концовку. Ну и «Лесные волосы» – почти готовая книга.
– Танюша, но это всё требует времени…
– Значит, ты найдёшь это время! – отрезала она. – Одним словом, я тебя поздравляю. Когда появится сигнальный экземпляр, я дам тебе знать, дорогой, – её голос звучал теперь почти сухо. – Надеюсь, ты выкроишь пару дней, чтобы приехать в Москву на презентацию твоих книг.
– Ты уже об этом думаешь? – Юрий почувствовал неловкость. Таня активно занималась его литературными делами, а он был словно и не рад успеху. – Не рано ли о презентации говорить?
– Самое время, дорогой. Только так и надо. Всё, я целую тебя. Мне пора бежать, – она повесила трубку.
Некоторое время Полётов сидел в глубоком молчании, затем взглянул на часы. Ему было пора ехать в «Клаусуру». Сегодня там обещался быть дон Эстебан. Юрий очень незаметно сумел стать любимым собеседником барона, много рассказывая о жизни в России, о своих друзьях, вымышленных и настоящих, о творческих планах, которые непременно приводили в восторг не только барона Хименеса, но вообще всех слушателей. Иногда Юрий удивлялся сам себе: замыслы повестей и романов зачастую рождались в нём прямо во время разговора, хотя даже намёка на эти сюжеты не было в его голове раньше. Когда он писал отчёты для резидентуры, он вынужден был то и дело отвлекаться, чтобы параллельно записывать для себя сюжеты книг, родившиеся во время бесед с Хименесом.
