— Это все равно что история про яйцо и курицу! — воскликнул Мюллер.
— Примерно. Создатели тестов должны обладать… ну, как бы это получше выразиться, идеальным логическим мышлением и заметной склонностью к… мистификации.
— Невероятно! — воскликнул Джозеф Мюллер.
— Поэтому-то мы и выбираем сотрудников из числа опытнейших фальсификаторов.
— Но ведь вы управляете всей Галактикой?
— Нет, человечеством управляют тесты, — с непоколебимой убежденностью возразил психолог.
— Неделю назад, — задумчиво проговорил Мюллер, — моей жене на новом рыбном рынке предложили понюхать десять партий рыбы…
— Тест 82 КН.
— … и определить, какие из них скверно пахнут. Она ответила, что ей не нравится запах рыб начиная с шестой и кончая десятой партией.
— Запах, — пояснил профессор Контер, — объясняется наличием крошечных частиц, которые попадают на чувствительные клетки носа. Так вот, рыбы с пятой по десятую партию были несвежими, и от них исходил соответствующий запах. Вход на новый рынок разрешен только тем, кто находит нормальным запах у рыб не далее седьмой партии.
— Чудеса! — воскликнул Мюллер. — А моя жена считала, что это уж слишком! «Вот увидишь, — сказала она, — скоро нас заставят заполнять тест на право дышать». «Глупая, — ответил я. — Что ученые ни делают, все на благо общества». Правильно я сказал, профессор?
— Безусловно. Тем не менее находятся люди, которые думают так же, как ваша жена.
— Но это же нелепо! — в смятении воскликнул Мюллер.
— Совершенно с вами согласен, друг мой, — подтвердил профессор Контер.
— Скажите, профессор, это правда, что с помощью тестов полностью ликвидирована преступность?
— Ну, полностью — это чересчур громко сказано, но про убийства и покушения на чужую собственность давно забыли.
— А вы не можете объяснить, как вам удалось это сделать?
— С того момента, как новорожденный впервые прильнет губами к материнской груди, малейшее его движение запечатлевается на пленке. Это позволяет нам вовремя заметить возможные отклонения от нормы. В шесть лет все привычки и наклонности ребенка уже известны. — Если тесты зафиксировали минимально допустимую степень доброжелательности к ближнему, исключающую всякую вероятность преступления, человека можно принять в свободное общество.
— А в противном случае?
— У нас есть особые школы, — мягко ответил профессор Контер.
— И все же вам не удается предупредить все преступления.
— Собственно, мы к этому и не стремимся. Преступления стали редкостью, а для углубления наших психологических познаний каждый преступник необычайно ценен. Впрочем, на тысячу преступников приходится не более 0,003 процента рецидивистов. В специальной школе субъект вскоре убеждается, что неразумно повторять уже совершенное однажды преступление.
