– Коп был в форме?
– К счастью для Брюса, нет. И не в форме, и не при исполнении… Иначе было бы совсем плохо. По Брюсу этому никогда не скажешь, насколько хорошо он физически подготовлен. Среднего роста, худощав. Совсем не качок. На нем ведь не написано, что он в «котиках» служил. И коп этот, бедняжка, не сориентировался правильно. Ему бы поговорить, хоть попробовать понять, с кем имеет дело, перед тем как пытаться в драку лезть. Но он настолько привык, что в клубе все его знают, что ощущал себя в полной безопасности и действовал уверенно… Но совершенно непрофессионально, как выяснилось.
Слово за слово – он ударил Брюса. Правой, в лицо.
Как я теперь понимаю, Брюсу ничего не стоило от этого удара уклониться. Но он в отличие от копа этого вел себя как профессионал. Ему нужен был повод для дальнейшего, и он его получил. Через пять секунд коп лежал на полу с расквашенным ртом. И тут коп не нашел ничего лучшего, чем заорать: «Полиция! Нападение на офицера!»
О дальнейшем в протоколе есть подробная запись показаний свидетеля.
«После этого человек в серой майке с надписью «I GOT YOU» (это Брюс, пояснил О’Рэйли) поднял двумя руками за лакцканы пиджака того, кто назвался полицейским, приблизил вплотную его лицо к своему и сказал громко: «Пока ты тут шпану ловил и взятки брал, я в Ираке таких, как ты, расстреливал! Понял, паскуда? Вон отсюда…» И отшвырнул его от себя. В это время подоспели охранники и увели человека в майке. К человеку в костюме подошел менеджер и увел с собой».
– К счастью для Брюса, обошлось без уголовного дела. Полицейские начальники сообразили, что выглядеть в зале суда полиция будет, мягко говоря, невыигрышно, и дело замяли. Но тот коп не успокоился, видно, гонора у него – выше крыши. И в дом Брюса стали наведываться полицейские: то по жалобе соседей на шум в вечернее время, то собака постоянно лает, то будто бы соседи видели, что в дом Брюса заходили какие-то подозрительные люди, находящиеся в розыске.
После третьего такого визита Брюс понял, что в покое его не оставят, запер дом, поручил садовнику следить за садом, пулмену – за бассейном. Оставил адрес, куда ему пересылать почту, – какой-то почтовый ящик в Филадельфии. И уехал. Справедливо рассудив, что через какое-то время все забудется, можно будет вернуться и начать жизнь с чистого листа. Никто не знал однако, с какими чувствами он уезжал.
– А чего тут не знать? – Потемкин налил вина Лайону и себе. – Горькая обида. Человек пять лет был под пулями, выполнял свой долг. Вернулся домой – и места себе найти не может… Среди вернувшихся с войны самый высокий процент самоубийств… Мало кто из них легко вписывается в мирную жизнь – это известно.
