– Хорошего дня, – кивнул Потемкин. И, не удержавшись, добавил: – С приветом из старушки Европы…
– Славная у вас дочь, – сказал он, когда Леборн вернулся в угол, где они беседовали.
– Да, – подтвердил художник. – Отрада дней моих и свет в окошке. Горячая, чистая, непримиримая… Иногда страшно становится, когда подумаешь, что ее ждет. Не для таких наша сегодняшняя жизнь приспособлена. Но ладно, – Брет тряхнул головой, – давайте к нашим баранам. К бедному Джону то есть.
– Почему вы его называете бедным?
– А он из этой категории людей. Люди воруют миллионы – и не попадаются, а он положил в карман какую-то электронную фитюльку – и угодил в полицию. Хакеры взламывают сверхсекретные системы – и получают приглашения для работы во всякие престижные организации, как ваша, например… – Леборн иронически взглянул на Потемкина. – А Джон налепил перепрограммированную магнитную полосу на кредитную карточку – да тут же с ней и попался. И где? На заправке. Ну и дальше всегда с такими людьми все происходит не так… Вот и эти его горячие чувства ко мне – ничего хорошего из них выйти не могло. И не вышло.
– Но не могло же быть так, – сказал Олег задумчиво, – что эти чувства существовали в безвоздушном пространстве… Значит, вы давали какие-то поводы? Значит, он на что-то надеялся?
– Да бросьте! – Леборн досадливо махнул рукой. – Вся мировая литература – о любви без повода, о неразделенных чувствах. Я совершенно сознательно выбрал линию своего поведения. Ровные, доброжелательные отношения – и ничего больше. Представьте, начал бы я беседы с этим почти ненормальным в смысле наших отношений человеком – к чему бы это привело? Упреки? Сцены? Шум и дрязги… А вот когда такое начинается – из этого уж точно чистым не выйдешь.
Я этого не хотел допустить – и не допустил. У нас с Джоном никаких скандалов не было. И вот, несмотря на все это, вы на меня глядите недоверчиво и сами для себя не можете решить, где я вру, а где говорю правду… А представьте себе, если бы эта история имела характер скандала? У вас бы и на минуту сомнений не было относительно моей роли в происшедшем и относительно характера наших с Джоном отношений. Вот так.
– Знаете, я, пожалуй, выпью чаю.
И пока Леборн колдовал у плиты, Потемкин думал, что все рассказанное художником выглядит вполне правдоподобно. Наверное, каждый в жизни попадал в ситуации, когда ты – объект необузданных добрых чувств другого человека, и это почти всегда – ситуации опасные и чреватые дурными последствиями.
