.
Сидел он сначала в «предварилке» - доме предварительного заключения СДПЗ) на Шпалерной улице, а затем в Спасской части. ДПЗ пользовался у завсегдатаев тюрем неплохой репутацией: в камерах был даже ватерклозет. Репутация Спасской части, куда потом перевели Скрябина, была гораздо хуже: деревянные нары, параша на этаже и, что особенно возмущало политических, плохая библиотека.
После выхода из тюрьмы 2 июля 1913 года Скрябин уволился в институте в отпуск и остаток лета провел дома. А осенью активно и успешно сдавал «хвосты», в том числе двум академикам. Выдающийся правовед Михаил Дьяконов оценил знания Скрябина по истории русского права как «весьма удовлетворительные». Столь же высокой была оценка знаменитого Максима Ковалевского, которому 24 октября он сдал государственное право Западной Европы. Однако тяга к знаниям вновь оказалась непродолжительной. 26 июля Департамент полиции объявил Скрябина в розыск. Судя по тому, что его долго не могли найти, в институте он не появлялся и 22 ноября был отчислен за неуплату.
Скрябина разыскивали в качестве обвиняемого по делу о Петербургском комитете. 7 декабря он «был обыскан, арестован и передан на распоряжение» начальника губернского жандармского управления>71. Обыск ничего не дал, принадлежность к ПК Скрябин, естественно, отрицал. Обнаружился недостаток
33
2-1188
улик, и на сей раз он отделался легко. Освободившись под особый надзор полиции, Скрябин 16 января 1914 года восстанавливается в институте, оплатив задолженность из денег вятского землячества>72. Но за весь весенний семестр в его зачетной книжке зарегистрирован лишь один зачет за практические занятия по экономической географии. Зато полиция зафиксировала всплеск активности большевистской ячейки политеха. В ночь на 22 апреля охранным отделением столицы была проведена «ликвидация» социал-демократических фракций высших учебных заведений. У Скрябина опять был обыск, в результате которого изъяли переписку и несколько номеров «Правды» и «Рабочей газеты»>73. Вновь знакомая Спасская часть.
Скрябину «присоединили “54 пункта”», как на сленге того времени называлось это наказание, и выслали из Петербурга с воспрещением жительства в столицах и во всех губернских городах. Он уехал в Нолинск и оттуда просил руководство института разрешить ему прибыть для сдачи «хвостов» - разрешили сдать только три. Но дожидаться осени он не стал, а нелегально вернулся в Санкт-Петербург. Вновь рабочие кружки, вновь публицистика. Очередная статья «А. Званова» в «Правде» (тогда она существовала в ипостаси «Трудовой правды») вышла 12 июня, в ней критиковался внесенный в Думу бюджет Министерства народного просвещения.
