«Как в склепе», — подумал он. Единственным звуком, доносившимся до ушей Шумилова, был мерный ход часов; при этом самих часов нигде не было видно.
— Я ваш дом найти не мог. Три раза по улице прошёл, дорогу у всех спрашивал, а дома никак не мог отыскать, — проговорил Алексей, чтобы как-то заполнить давящую тишину. Сказанное несло и определённую смысловую нагрузку: Шумилов хотел произвести впечатление дураковатого, невеликого ума человека. С такого сорта людьми мошенники чувствуют себя гораздо увереннее.
Гунашиха отнеслась к его словам неожиданно серьёзно.
— Примета есть такая: если идёшь к знахарю без приглашения или без провожатого, то трижды мимо пройдёшь, прежде чем в дом попадешь, — важно провозгласила она.
— Эвона как… кх-м-м… не знал.
Они прошли в самую большую комнату в доме, отличавшуюся от светёлки в обычной крестьянской избе разве что тем, что стол был застелен чёрной скатертью с нарядной красной вышивкой по краю, да рушники вокруг икон в красном углу выглядели слишком свежими. В этой комнате Шумилов увидел источник тиканья: на круглом столе посреди комнаты стояли часы — нарядные, с золочёным циферблатом, с двумя перекрещивающимися сверху пиками. Эта изящная вещица выглядела совсем неуместно в безыскусном интерьере сельского дома.
Войдя в комнату, женщина жестом указала Шумилову на стул подле стола, а сама подошла к небольшому зеркалу на простенькой горке у стены и положила его стеклом вниз. Затем она открыла верхний ящик и вынула из него небольшое ручное зеркальце, с которым вернулась к столу и которое положила на пол стеклом вверх. Алексей догадался, что сии манипуляции призваны привнести мистический антураж в происходящее.
После этого Гунашиха вышла из комнаты и вскоре вернулась с глубокой глиняной чашкой, более чем наполовину заполненной водой. Чашку она поставила в центр стола, а сама уселась напротив Шумилова. Некоторое время женщина сосредоточенно смотрела на воду, дожидаясь, видимо, пока та успокоится. Наконец, произнесла скорбным голосом:
— Что ж, касатик, вижу мысли твои, да и судьба твоя мне ведома. Так про что ж узнать-то желаешь?
— Начнём, матушка, с прошлого, — в тон ей отозвался Шумилов и полез во внутренний карман за портмоне.
— Не спеши, — остановила его Гунашиха. — Я же не какая-нибудь срамная девка и денег вперёд не беру. Она потупилась, глядя на воду в чашке, затем попрежнему скорбным голосом продолжила:
— Вижу, что служишь ты… или служил. Хорошее место, доходное. По коммерции. Не здесь, не в Ростове… и вообще не на Дону. Издалека, вижу, приехал.
