Нам полегчало, но ненадолго.
Они заняли свободные кабинки по обе стороны от нас. А дальше нам потребовались довольно серьезные усилия, чтобы сдержаться. Одна из женщин, уже устроившись поудобнее, задала другой в обычной ситуации банальный, а учитывая место, где мы все находились, я бы сказал философский вопрос:
– А кто у тебя все-таки был первый?
– Первый, вообще? – переспросила вторая. – Или что ты имеешь в виду?
Я собрал все силы, чтобы не свалиться в унитаз. Тем более что женщины, не зная о нашем присутствии, стали обсуждать мужиков, перебрасываясь через нас вопросами-ответами, как волейбольным мячиком через сетку. Вот тут и наступил Новый год! Разве можно его когда-нибудь забыть? Вдвоем с другом, поджав ноги на унитазе, с открытыми бутылками шампанского в туалете женского гинекологического отделения, под разговор о мужиках двух, прямо скажем, не очень здоровых женщин.
Как встретишь Новый год – так его и проведешь
Словом, не так много было в моей жизни новогодних ночей, которые не стерлись из памяти кнопкой «время». Большинство слились в одно воспоминание, в один праздник с одинаковыми, никогда не сбывающимися тостами, бесчеловечной объедаловкой и недельным отходняком после выпитого за здоровье.
Если компания большая, непременно найдется несостоявшийся поэт, который еще с утра подготовится к тосту, запасется рифмами, древнее которых только египетский Сфинкс и Килиманджаро: «поздравляю – желаю, тогда – когда, туда – сюда, ты – цветы, да – года, здоровье – коровье...» Или поднимется из-за стола какой-нибудь «Цицерон в таблетке», постучит ножом по бокалу, чтобы все притихли, и с загадочно-лукавым выражением лица Деда Мороза, который сейчас достанет из мешка Останкинскую башню в натуральную величину, пожелает всем того, чего они сами себе желают! Посмотрит на всех свысока, мол, ну как я сказал? Вы же такого никогда ни от кого не слышали! Выждет паузу, чтобы каждый успел порыться в своих мечтах и понять, что же он себе желает, и, поменяв загадочность Деда Мороза на серьезность тамады на похоронах, добавит: «А также... – Снова пауза для придания моменту кульминации – так у жонглеров перед главным трюком смолкает даже барабанная дробь. Повторит: – А также... желаю... всем... большого человеческого счастья!» Слово «человеческое» выделит интонационным курсивом, как учили еще в школьной самодеятельности, подчеркнув тем самым, что где-то есть и нечеловеческое счастье, но он его великодушно никому не желает.
