Люк понял, что умирает, когда не смог вздохнуть.
Забился на кровати, хрипя и пытаясь схватить ртом воздух, уже не чувствуя тело — перед глазами полыхнуло раз, другой, и все предметы в темноте стали видимыми, как днем.
В ушах зашумело — он повернул голову, царапая пальцами грудь, сотрясаясь от безумной, подбрасывающей его на постели дрожи — и увидел, как медленно, светя осколками и кусками рамы, разлетается окно, как врываются в покои разнoцветные ветра, похожие на длинные, окутавшие вихрями комнату радужные ленты, собираются над ним в сумасшедший, мельтешащий клубок — и резко опускаются, впитываясь в солнечное сплетение.
И взрываются внутри, распыляя его в радужный туман, с ревом выносящийся в окно и дальше, в небо.
Острые шпили замка были последним, что Люк запомнил — пoтому что внезапно стало совсем не больно и его светлость просто отключился.
* * *
22 января, ночь со среды на четверг
* * *
Луциус Инландер проснулся от ощущения, которому поначалу не повеpил. Встал, распахнул окно, прислушался.
— Лици, холодно, — сонно проговорила леди Шарлотта. Он не отреагировал, и она подошла, накинула ему на плечи теплый халат, но его величество покачал головой, сбрoсил его, высунулся до пояса в ночной лаунвайтский туман.
Пoвернулся — она вздрогнула. Никак не могла привыкнуть, что глаза у него светятся.
— Ложись досыпать, Лотти, — попросил он хрипло. — Мне нужно уйти.
Тело его начало окутываться серебряным сиянием, и леди Лотта отступила к кровати, зачарованно глядя на него. Она видела это только в юности. Его величество прыгнул за окно, и все затихло.
Она подождала немного, покачала головой — и шагнула к створкам, закрыть их. И едва не вскрикнула, зажав себе рот руками — за окном глухо и утробно заворчало, и в окне на пару мгновений мелькнула вытянутая морда, зубастая пасть, и огромный, чуть ли не во все окно, светящийся глаз с небесно-голубой радужкой, в упор посмотревший на нее.
Окно графиня решилась закрыть только минут через десять. И ничуть не смущаясь, плеснула себе в бокал абсента, разбавила его соком, выпила. А потом и второй. Потому что только что отчетливо вспомнила, с кем спит.
Луциус пришел к ней в ночь после похорон Магдалены, разбитый и пьяный, и она кричала: «Убирайся! Как ты можешь — твоя жена только упокоилась! Боги, Лици, неужели у тебя нет ничего святого?!!!» Но он не ушел. Рухнул на кровать, закрыл ладонями лицо и сгорбился. И молча так сидел, не реагируя на ее злость и возмущение.
