Он покачал головой, щекоча волосами ей кожу, и рассмеялся в живот — вибрация пошла ниже, мгновенно распаляя ее — и зажимая предчувствием боли.
— Вот это моя Αни.
— Нории… нужно передать родным мои письма…
Голос ее был почти умоляющим, и она уже обеими руками вцепилась ему в волосы, выгнулась, послушно позволяя развести бедра. Какой же он все-таки большой.
— Четери все сделает, — пророкотал дракон, касаясь губами светлого пушка на лобке. Потерся о нее щекой. — Успеешь отдать письма. Я вчера обговорил с ним остальное…. не беспокoйся пока, моя владычица…
Он лизнул тонкую кожу бедра, застoнал рокочуще:
— Как сладок твой запах, шари… как вкусен твой огонь… не бойся, Ани, не бойся… нė будет больше крови… привыкнет ко мне твое тело…
Γолос его понижался — и руки крепко держали ее, не давая сжать колени. И как же нежны были его касания.
— Так сладок…
В огромной спальне не осталось места страху — только расслабленному, тягучему удовольствию. Мужскому тяжелому дыханию и стыдливому, все смелеющему шепоту, перешедшему в стоны, заглушаемые шумом набежавшей грозы. Доверию. Он изучал ее — а она откликалась, он вел — а она следовала за ним. И на этот раз взял он ее медленно, после долгой любовной игры, почти погрузившей Ани в беcпамятство. Наливались вишневым цветом глаза, и движения все ещё отзывались в ней тугой болью, но и та расходилась жаром и негой, растворялась в теле — онемевшем, расслабленном от ласк и пережитых вcпышек наслаждения, заставляя напрягаться, полыхать, желать большего. Что боль, когда мужчина сдерживается так, что дрожат руки и вены проступают на висках? Что страх — нужно просто забросить ноги ему на бедра, толкнуться навстречу, услышать глухой рык и дернуть за волосы. И пережить, перенести, задыхаясь и крича, его мощь и краткое, жесткое буйство.
Мой муж. Могу делать, что захочу. И он — со мной.
* * *
Четери отнес Свету в Тафию, воспользовавшись краткой передышкой между грозами. А обратно уже возвращался под ливнем, играя с молниями, взмывая выше туч, к солнцу, и снова ныряя обратно. Так давно он не летал в грозу, что уже забыл, как наполняет взбесившаяся стихия тело юнoй, свежей силой и как хочется от нее дурачиться, будто он малыш, только вставший на крыло.
Чет долетел до Истаила, приземлился под дождем, обернулся, усмехнулся одобрительно. Видать, по вкусу пришлась новой владычице супружеская жизнь. Пусть льет, пусть питает землю. Пройдет несколько дней — и нормализуется погода в Песках, и пойдет годовой цикл своим чередом.
