— Доброго дня, прекрасные фиори. — Вежливо поздоровался Дан, а потом повернулся ко мне, кладя руку на спинку моего стула. — Виктория, ты не против прогуляться?
Я растерянно посмотрела на Валю.
— Иди, иди. — Махнула та рукой. — Я отнесу.
— Хорошо… я… пойду. Да. Пойду я. — Произнесла я, оставаясь сидеть на месте.
— Иди! — Повторила подруга, а я вцепилась пальцами в столешницу.
Страшно мне! Неужели не понятно?
Ой! Стыдно-то как перед Даниаром. Он же невесть, что сейчас подумает. А я просто боюсь предстоящего разговора. А чего боюсь, сама не знаю.
"Вик? Ты чего? Ты же сильная!" — Вдруг сказала Рыська.
"Это я-то сильная?" — Удивилась.
"И смелая!"
"Да?"
"А ещё ты само-доста-точная!"
"Правда?"
"Да! И тебе совершенно не надо бояться того, что скажет Дан."
"Думаешь?"
"Вот скажи, вам надо поговорить или нет?"
"Надо. — Согласилась я. — Очень надо. Мне надоела эта неопределённость. Она меня удручает"
"Значит, встала и пошла!" — Крикнула на меня эта деловая кошка.
"Эй! Ты чего? — обиделась я. — Иду уже, иду"
С трудом отцепила от стола побелевшие от напряжения пальцы, встала и… пошла. Дан попрощался с Валей и пристроился рядом.
Пока мы шли, молча шли, в ту самую злосчастную беседку, в которой произошёл тот самый неприятный разговор, я мысленно повторяла: съешь лягушку на завтрак, съешь, её надо съесть, ты должна это сделать сейчас.
Да когда ж мы придём и я уже покончу с этой земноводной?!
Мы, наконец, подошли к беседке и Даниар пропустил меня внутрь, всё так же молча. Я присела на первое приглянувшееся место. Молчаливый морф, расположился напротив. А ведь в прошлый раз он сидел рядом.
Я занервничала. Почему не рядом?
Выражение его лица было непроницаемым и что-либо прочесть по нему, было невозможно. И от этого я нервничала ещё сильней.
Но тут заговорил Даниар, и я замерла, стараясь не пропустить ни одного слова.
— Во время нашего последнего разговора в этой милой беседке, ты спросила, зачем я так поступил с тем мальчишкой? Я ответил. Но ты со мной не согласилась и предположила свои причины произошедшего. — Морф хмыкнул, а я покраснела, вспоминая, что тогда наговорила. — Первая, про моё несчастливое детство, а вторая…
— Прости! — Воскликнула я и, сложив ладони на груди, жалобно посмотрела в светло-карие глаза. — Прости, прости, прости.
— Тебе не за что извиняться, Виктория, ты была права. Моё поведение в тот момент подходило как раз под это самое слово. Осознал я это не сразу, конечно. — Дан слегка подался вперёд и заговорщически прошептал, — Но ты не представляешь, что я почувствовал, когда ты назвала меня…
