— А тебя-то зачем?
— Ну, приехали! — Взмахнула возмущённо руками, освобождая плечи. — Меня уже и стесняться не надо! Я ж вроде как девушка!
— Да-а-а? — Недоверчиво протянуло это недоразумение, за что и получило тычок в голую грудь.
— Что значит "да”? А кто я по-твоему?
— Э… девушка?
Я закатила глаза и повалилась на кровать.
— Ой, спасибо, дорогой! А то я уж испугалась, за кого ты там меня считаешь.
Ромен, посмотрел-посмотрел да и упал рядом. Но его почти метр девяносто явно были больше моих метр шестидесяти и он, заваливаясь на узкую кровать со всего маха "поцеловался" затылком со стеной.
Я ахнула и кинулась к морфу, который лежал с закрытыми глазами и не двигался.
— Ромен… Роменчик… — испуганно шептала я, осторожно гладя по волосам дрожащей ладошкой, пытаясь найти место удара. — Ромочка…
Ничего лишнего не нащупав, успокоилась. Облегчённо выдохнула и провела пальчиком по носу этого притворяшки.
— Если ты сейчас же не откроешь глаза, я укушу тебя за твой наглый нос.
Нос испуганно дёрнулся и прикрылся ладонью.
— Тут пострадали по её милости, а она, вместо того, чтоб пожалеть, угрожает. — Недовольно прогундосил в ответ наглый тип, открывая свои бесстыжие глаза.
Так значит? Наклонилась и шутливо клацнула зубами возле его лица.
— А если сейчас же не застегнёшь рубашку, то укушу тебя за-а-а… — тут я зависла, крепко задумавшись.
Бесстыжие глаза заинтересованно прищурились и Ромен, заложив руки под голову, ещё больше распахнул на груди рубашку.
— Да-а-а, деточка, продолжай. За что ты там меня укусишь? М-м-м?
И таким это тоном было сказано, что я смутилась. А потом возмутилась.
— Ах ты, заср… морф!
Ром весело захохотал, а я обиделась.
— И неча меня тут смущать ни своим голым торсом, ни своими… намёками. — Недовольно пробурчала, и, нахохлившись, отвернулась.
— Вик. Ну, Вик? Ну, ты чего? Я ж пошутил. Смотри, уже застегнулся. Ви-и-ик.
Наглые верхние конечности осторожно приобняли и подвинули к себе поближе.
Я дёрнулась. Слегка. Для вида.
— Викусик, ты ж для меня как… как…
Ну, ну, продолжай.
— Как кто?
Морф нервно сглотнул и, зажмурившись, выпалил:
— Как сестра. Младшая.
И я растаяла. Потрепала по его каштановой макушке и туда же чмокнула.
Ромка понял, что убивать его не собираются и, повалив меня на кровать, стал щекотно считать рёбрышки. Я долго сопротивлялась и пыталась уползти, но в итоге запросила пощады. Разве можно пересилить эту медведистую пуму? Но меня отпустили только тогда, когда все рёбрышки были найдены. А потом с чувством выполненного долга разлеглись на моей кровати, оставив хозяйке маленький кусочек.
