политических общностей. Близость права к рынку и хозяйству, с одной стороны, тесные отношения между становлением политических общностей и выработкой форм господства — с другой, и, наконец, структурный момент, заключающийся в том, что правовая общность обычно является (или может являться) менее широкой, чем политическая, а последняя, в свою очередь, менее обширна, чем господство, — все это привело к такой диспозиции: рынок — право — политическая общность — господство. Последние три главы (7–9) являются в целом наиболее глубоко и детально разработанными во всей книге, и трудно ошибиться, предположив, что работа над ними была особенно интересна Веберу.
Так обнаруживается имманентный порядок концепции, и сама структура развертывания идей оказывается, несомненно, элементом доказательной силы книги. Нарушить или разрушить эту структуру нельзя, не затруднив понимание целого.
Таким образом, организация текста большой социологии Макса Вебера в ее аутентичной форме обнаруживает в качестве своего композиционного элемента нарастание объема общественных действий, отношений и организационных форм, а тем самым и важных в социологическом отношении смысловых сфер. Поэтому очевидно, что как с исторической, так и с систематической точки зрения анализ и изображение последней на данный момент в определенных отношениях крайне рационализированной формы господства, а именно рационально организованного государства, должны венчать всю социологическую конструкцию. Эта идея раскрывается в самой организации текста обширной главы о господстве, начинающейся с анализа бюрократического господства, которое недвусмысленно и обоснованно полагается в качестве цели изложения, и переходящей поочередно от одного предмета к другому, причем каждый раздел логически вытекает из предыдущего, о чем безупречно свидетельствуют начальные и заключительные фрагменты разделов. Историческое рассмотрение также постепенно подводит к новейшему особенному учрежденческо-государственному и одновременно рационально-легальному этапу, последовавшему за концом абсолютистского патримониального государства. Неоспоримо, что в основе работы лежит тщательно сбалансированная систематически и исторически последовательная структурная идея, от которой нельзя отказываться. Наоборот, она как нельзя более способствует убедительности изложения и тем самым делает книгу легко читаемой.
Особо следует сказать о размещении раздела, посвященного южно — и североевропейскому
