Иногда я думаю, что если они исчезнут из моей жизни, то у меня больше не останется друзей. А нужны ли они мне вообще?
- А ты? – я смотрю на Нину. – Выбрала уже, где будешь отрабатывать всё это дерьмо?
Она смеётся, и это заставляет меня улыбнуться.
- Я проведу два дня в детской больнице, - рыжая разводит руками. – Мама говорит, что такая благотворительность поможет моей карьере. Репутация и всё такое.
Девушка замолкает.
Мы выходим за территорию школы и медленно плетёмся по тротуару. Я засматриваюсь на велосипедиста, пересекающего дорогу, и неожиданно вспоминаю брата. Он тоже любил кататься в свободное время – его горный велосипед до сих пор пылится в гараже.
- Мил вроде решила газеты разносить, - говорю я. – Её приятели будут ей помогать.
- Это лучше, чем сидеть с больными детьми и улыбаться фотографам, - язвит Нина. – Я уж точно не смогу им ничем помочь, если только мама не поднимет им настроения дорогими подарками. Меня уже тошнит от её «благотворительности», - рыжая делает кавычки в воздухе, и я немного улыбаюсь.
В этом вся Нина. Она ненавидит фальшь, но при этом постоянно находится в центре неё. Мне её даже жаль. Идти наперекор родителям – это практически всегда лишаться их.
Я вспоминаю свою маму, и мне становится грустно.
- А ты?
Девушка смотрит на меня, и я неуверенно пожимаю плечом.
- Я записалась на работы в скаутском лагере. Буду две недели жить в лесу и бегать от гризли.
- Серьёзно? – Нина резко останавливается, и мне приходится затормозить. – Это же чертовски далеко! – она мгновение обиженно молчит, словно я бросаю её в самый важный момент её жизни, а потом идёт дальше. – И две недели – это как-то слишком.
- Я просто хочу уехать отсюда, - признаюсь я, смотря себе под ноги. – Папа возвращается только в августе. Я не выдержу каникулы наедине с матерью.
Я замолкаю, чтобы дать Нине время подумать.
- Уеду в середине июля, так что у меня есть ещё месяц, чтобы передумать, - улыбка трогает мои губы, но я замечаю, что Нине всё равно не по душе такая затея. Не понимаю, почему.
- Но ты не передумаешь, - как-то с упрёком говорит подруга.
- Я же не уезжаю навсегда! Всего две недели!
Девушка ничего не отвечает, и я почему-то чувствую себя виноватой. Почему она так расстроилась? У нас же не было никаких планов на это лето, да и Нина как обычно провела его в лагере для теннисистов. Тренировки и ещё раз тренировки. Да и вообще могу я хоть раз в жизни сделать так, как хочу я?
Только вот почему-то когда я так делаю, все постоянно упрекают меня.
