Над лавиной немецких полосатых чудовищ то тут, то там взвивается струйками, подымается клубами дым.
Из люка на меня с недоумением смотрит Никитин. Он еще не понял, почему я не выстрелил. „Приедем, — думаю я, — скажу ему, к чему может привести валяющаяся под ногами стреляная гильза снаряда“.
Фланговый „КВ“ все еще не замечает нас. Он занят очередной вражеской машиной. Выстрел, взрыв — и слетает башня немецкого танка, разваливаются борта.
Полуоглушенные стрельбой своего спасителя, мы с Никитиным показываем друг другу большой палец и смеемся от нахлынувшей радости.
Непомерно большая голова маленького танкиста вновь появляется над башней. Из-за гребня высоты раздается выстрел. Башня смельчака брызжет снопом искр, а снаряд рикошетом фурчит над нашими головами. Маленький танкист ныряет внутрь башни. Снова выстрел — и еще один тяжелый немецкий танк качнулся, присел и как будто крякнул от удивления.
Ну, теперь можно без опаски подойти к „КВ“ и спросить стоящего на башне командира, не переместился ли штаб корпуса. Бегу к нему. Маленький танкист указывает на „КВ“, идущие развернутым строем вдоль шоссе. Мчимся туда. Уцелевшие „рейнметаллы“ в панике бегут к селу Ситно».
Дерзкие и умелые действия советских танкистов при нанесении контрударов вызвали панику среди гитлеровских войск.
Командующий 1-й танковой группой вынужден был издать любопытный приказ:
Приказ по группе
«1-я танковая группа.
Слухи о прорвавшихся советских танках вызвали панику в тыловых службах.
Я приказываю:
Необходимым поучением, показом и угрозой наказания указывать на последствия паники.
Против каждого зачинщика паники — полевой суд. Офицеры обязаны применять оружие.
Я запрещаю при тревоге объявлять слова: „Танки прорвались…“.
Фон Клейст».
И хотя врагу все еще удавалось продвигаться в глубь страны, темп его продвижения замедлялся с каждым днем. Танки, которые молниеносно рассекали боевые порядки противников на полях Франции и Польши, здесь, в России, вынуждены были втягиваться в затяжные бои с советскими танковыми частями. Командиры немецких танковых частей наперебой доносили о том, что средние и тяжелые танки вермахта не в состоянии бороться с появившимися у русских новыми танками. Огромная бронированная армада — около 2800 танков, не считая легких, более 30 танковых и моторизованных дивизий завопили о помощи, встретив 1475 тридцатьчетверок и богатырей «КВ». Больше новых машин у нас тогда еще не было, они только начали поступать в войска.
