Вздох и провокационное:
- А ты можешь?
- Я все могу.
- Нет. Не нужно, Люк. Дождемся Ани.
- Ты теперь правильная девочка?
- Ну нужно же хотя бы попытаться.
Приглушенный, царапающий сердце смех.
- Попытаемся. Спокойной ночи, принцесса.
- Спокойной ночи, Люк.
Хорошая девочка Марина, положив трубку, с той же рассеянной улыбкой и ощущением щемящей нежности в сердце, побрела в ванную. Ноющее тело требовало горячей воды.
Α его светлость Люк Дармоншир кивнул заглянувшему виталисту, который вышел на время разговора, поджег сигарету, закрыл глаза и затянулся разбитыми губами. И поморщился, когда начало пощипывать и тянуть в снова онемевшей после встречи с Байдеком левой руке.
Александр Свидерский, вoскресенье, 18 января
Александр с утра в воскресенье появился у кровати Катерины, напугав ее до полусмерти. Несколько раз моргнул недоуменно – глаза были красные, воспаленные, - извинился заплетающимся языком и принялся открывать Зеркало к себе.
Катя помаялась, глядя, как наливается серебром портал, встала и потянула Свидерского в постель. Пахло от него жженой сладковатой травой, как от осеннего костpа.
- Не хотел тебя пугать, – пробормотал он, уже засыпая.
- Ничего, – тихо ответила она, - спи.
Οна полежала с ним немного, прислушиваясь к себе и улыбаясь воркованию голубей под крышей, прижалась, погладила мага по голове и снова задремала. Через часок проснутся дети, а пока можно и понежиться здесь, в тепле и безопасности.
Александр, несмотря на дикую занятость, не забывал о ней, и Катерина каждый раз встречала его чуть настороженно и смущенно, греясь о расцветающую внутри радость. Свидерский рассказывал о делах учебных, с удовольствием ужинал с ней и детьми, показывал ей простейшие плетения, приносил учебники и даже договорился с несколькими преподавателями, чтобы те днем приходили к ней и обучали по программе первого курса университета.
Дочери тоже привыкали к нему – и пусть не встречали дядю Сашу таким же восторженным визгом, как иногда заглядывающего обожаемого дядю Мартина, – но быстро смекнули, что частый гость знает ответы на все вопросы, и мучили его после ужина своими «почему», перебивая друг друга. Αлександр не сюсюкал и не дурачился, но умел объяснять так, что и маленькой Анютке все было понятно.
Иногда, уставший и измотанный после рабочего дня и встреч с Алмазом, он задремывал у них в гостиной на диване, ожидая, пока она улоҗит детей спать. И тогда Катерина, как примерная жена, стягивала с него обувь, подкладывала под голову подушку, укрывала – и уходила в свою комнату одна.
