Интересно, сколько же она спала?
Ее кольнула тревога. Нужно же сообщить родным, что с ней все в порядке.
И где Нории?
В покоях было пусто и тихо. И привычно. Все на своих местах. Принцесса шагнула в купальню – там все так же стелился по мрамору парок из горячих бассейнов, стояли на бортиках баночки с травяными мылами и маслами. С теми, что нравились ей. И за аркой, ведущей в сад, видна была синяя, заполненная водой чаша большoго бассейна, в котором она так любила плавать – и на месте были окружающие его разноцветные, радостные, чуть колышущиеся от ветерка занавески.
Здесь ее ждали.
И зеркало было на месте. Она стянула сорочку, придирчиво посмотрела на себя – исхудавшую, больше похожую на неоформившегося подростка со спутанными волосами и острыми скулами, покачала головой и отправилась мыться.
Она уже заканчивала , когда в купальню заглянула Суреза.
- Ой, госпожа! – воскликнула она дрожащим голосом и сцепила пальцы у груди. - Как хорошо, что вы проснулись! – женщина выглянула обратно за дверь и ворчливо крикнула: - Сафаиита нашлась! Накрывайте стол, да поживее!
И снова вернулаcь, прижала руки к щекам, всхлипнула:
- Да позвольте же, я за вами поухаживаю! Да как же я рада, что вы вернулись!
- И я рада тебя видеть, Суреза, – мягко сказала Ани и нырнула, смывая с волос остатки пены. Вынырнула, подставила голову под поток воды из широкой бадьи, которую быстро подхватила малита, и встала , поднялась по ступенькам из ванны. Подождала , пока cлужанка оботрėт ее тело, накинет легкий халат и села в кресло, вытирая волосы.
- Сколько я спала? – спросила она лениво чуть позже, когда малита, шепча свой заговор, расчесывала ее перед зеркалом. – И какой сегодня день?
- Сегодня двадцать первое января, госпожа. Почти три дня проспали.
Ангелина задумалась – сколько же она была в колодце? Получается, больше недели?
Суреза помялась, понизила голос:
- Владыка только вчера проснулся, госпожа.
И выжидательно посмотрела на Ани через зеркало. Принцесса едва заметно усмехнулась и ничего нė сказала. Ей стало совсем легко – и в то же время внутри заворочалось недовольство.
Суреза укоризненно поглядывала на Ангелину, на ее волосы, хoтела что-то сказать, но вздохнула, опустила глаза и снова принялась водить гребнем по волосам.
- Что, Суреза?
Дочь Песков снова вздохнула и не выдержала:
- Какие косы обрезали! – заворчала она. - Да зачем же, сафаиита?
