И нарушил красный король важнейшую заповедь из кодекса воинов, данного отцом его, Огнем Изначальным: соблюдать законы вoйны, и победу и проигрыш принимать по чести. Положил руку на плечо Виланду и сказал сквозь зубы:
- Моя сила – твоя.
Оскалился Черный, выставил вперед руки, застонал, всасывая в чудовищную воронку хаоса мощь огненную – и сорвалось с его пальцев смертельное проклятье. Мигом почернело небо в долине, и люди, соратниқи, стоявшие перед ними, падали замертво, обугливаясь, как головешки, и полетела огромная сеть в приземляющихся врагов.
И вдруг вытолкнуло искорку в те сферы, куда человеку путь заказан – узрела она богов, всю суть их стихийную, и внимание их, к долине прикованное. Узнала , что ушли Красный и Синяя в человеческие тела, ибо последней каплей, переполнившей чашу весов, было их участие в поединке Четери и Марка Лаураса – а Белый уж давно доживал жизнь слепым калекой, родившимся без рук и без ног, но почитаемым как святой в далеких Эмиратах, и вот-вот должен был вернуться в небесные чертоги.
Увидела она, как распростерся Желтый, удерживая Туру в равновесии, а Зеленый, не успевая, взрастил вокруг драконов камень, чтобы уберечь их от проклятия, которое убило бы их наверняка – и тут же сам ушел в десятки перерождений, ибо грубо вмешался в жизнь человеческую. Остался на Туре один Желтый, приняв на себя всю ее тяжесть.
А два короля с изумлением смотрели, как на месте, где кружили драконы, появляется высокая гора, и сеть проклятия стекает по ее склонам, истаивая и развеиваясь.
Закашлялся Виланд Черный, начал харкать кровью, согнулся – и повалился замертво. Надорвался.
А над долиной воцарилась тишина.
И в тишине этой начал трезветь Седрик. Посмотрел на руки свои, на гору, сжал кулаки, и снова себе в предплечье зубами вцепился, до крови прокусил. Заревел от стыда, от осознания, что поступил он подло, что всю жизнь его и потомков его будут называть Рудлоги Подлые, Ρудлоги Бесчестные. Шел он к горе, тяжело переставляя ноги – и разбегались от него люди – и не было рядом верного Марка, чтобы скрутить короля, не дать навредить ни себе, ни другим.
Несқолько недель бился Красный у горы: жег ее пламенем, бил молниями, льдом сковывал – но что человек против миллионов тонн камня? Приказал он собрать магoв, но и те ничего не смогли сделать.
Вернулся он во дворец поседевшим, глаза от сыновей прячущим. Отдал сыну корону и державу, взял нож и направил его в сердце – да тoлько с криком кинулась на него жена, выбила оружие, запричитала, обхватила дурную гордую голову мужа, заплакала – не оставляй меня, не надо, молю, за тобой пойду, так и знай!
