Оставила искорка предка, потянуло ее сквозь мутную пелену времен – и снова выбросило в родном дворце. Горели факелы и свечи, и множество людей сидело за широкими столами, кричало здравицы, и текла рекой хмельная брага. То король Рудлога, Вельгин-Иоанн, встречал сына своего, Седрика, наконец-то вернувшегося дoмой. Пьян был король и радостен, а в глазах молодого наследника стыла трезвая тоска, и холод шел от него, выбивая облачка пара из ртов близсидящих людей. Схватил он золотую чашу с вином, выпил и заскрипел зубами, сминая драгоценный металл – и потекло расплавленное золото меж его пальцев.
- Значит, не хорош я им! - рявкнул он, наконец, – Отказали!Чем же я не хорош? Разве не честь для любой женщины стать моей женой?
- Отказали, да в утешение богатые дары прислали, - сурово отрезал король, хлопнув сына по плечу. - Дольше живут они, чем мы, для них что ты, что Инити – дети еще. Ей двадцать пять, по нашему – перестарок, а у них до тридцати пяти женщина не рожает, лунные дни не наступают – на кой тебе жена, что десять лет наследника не принесет да на пять лет старше? И будешь ты уже cтариком, а она все ещё молодой да юной.
- Люба она мне, - мрачно проговорил Седрик. – Никого не хочу кроме нее.
- Ой, ой, – захохотал король. - Знаю, сын, я тоже кроме матери твоей видеть никого не мог, как увидел ее, решил – моя будет. Но у них свой обычай, у нас - свой – не в обиду они отказали, а по уму. А жениться тебе надо, да. Присмотрел я тебе жену…
Длился и веселился пир, а за стенами замка всю ночь метался в обличье красного волка наследник короны – ушел в лес гнать оленей и рвать острыми зубами живую плоть, пить кровь и выть от тоски. А через месяц женился он на светлой да голубоглазой Ольге, дочери сильного герцога – тем крепче страна, тем вернее люди – и ушел воевать очереднoе непокорное племя. Уже через девять месяцев родила супруга ему первенца, и хоть был Седрик с женой ни лаcков, ни жесток, за сына одарил ее вниманием сполна.
Но привычка уходить в лес волком и охотиться осталась с ним на долгие годы.
Опять понесло искорку дальше. Бой, снег, грязь, кровь. Седрик славу свою и отцовскую увеличивает, страну расширяет – не приведены ещё к покорности ни Север, ни Юг, есть ещё племена, не склонившиеся перед Рудлогами, есть ещё куда Стену двигать. Не юноша уже – мужчина – рубит врагов, жжет их пламенем, и в глазах его ярость, и расступаются перед ним противники, так ужасен его лик. Знают враги, что когда входит будущий король в боевой раж, оборачивается он oгненным вепрем – и тогда не остановить его, и горе тем, кто попал под его клыки.
